На кухне раздались возмущенные крики обеих сторон. Продолжалось это дело минуты две и неожиданно закончилось после слов Джессики: «Мы и так живем последние деньки, хотя бы умри достойно и не порти праздник!» Еще полминуты они тихонько шушукались, а потом появились на пороге – довольные и счастливые.

Етить! – как сказала бы Марья Андреевна.

– Присаживайтесь, чего стоите? – Пришлось взять на себя роль управляющего.

Они молча расселись. Я в упор посмотрел на Павлика:

– Ты успокоился?

Он испуганно кивнул.

– Тогда я наливаю?

– Я не пью! – вздрогнул Павлик и закрыл рукой свою чашку.

– Джессика?

– Он пьет, но немножко. Налейте всем по пятьдесят грамм.

Павлик убрал руку, и я наполнил чашки на одну четверть.

– Первый тост за хозяйку. Джессика, будь здорова и оставайся такой же красавицей! (Хотя это чертовски напрягает!)

Мы чокнулись, я встал и сделал пару глотков. Может, надо было и говорить стоя? Жаль, полковник не уточнил. Павлик тоже поднялся.

– Приятный напиток, – сказал он. – Ядреный и мягкий одновременно!

– Замечательный виски! – похвалила Джессика.

Я опустился на стул, зачерпнул полную ложку соте и замер. Закралась каверзная мыслишка.

– Что-то не так? – забеспокоилась Джессика.

– Не отравлено?

Вместо ответа она взяла наши с ней тарелки и сделала небольшую рокировочку.

– Еще что-нибудь смущает?

– Простите. У каждого свои глюки.

– Ложками будем меняться?

– Не стоит.

Вот об этом казусе полковник не узнает. Кстати, что он еще велел сказать? А, вспомнил!

– Джессика, вы очень вкусно готовите!

– Спасибо. Но вы еще не попробовали…

Минуту ели молча. Потом я не выдержал:

– Так что там за долгая история? Время есть. Можно и рассказать.

Она улыбнулась:

– Я была совсем дурочка! Увидела вашу Обитель, то есть ваш теремок, – он стоял такой беленький, аккуратненький, – и попросила перевозчиков собрать наш домик рядышком. Павлик не возражал.

А потом выяснилось, что это прóклятое место. Но было поздно. Поэтому к нам никто и не ходил. Хотя принимали охотно. Сочувствовали.

– Чем же их так напугал мой теремок?

– Чертовщиной всякой. Никого нет, а трава всегда аккуратно подстрижена. Семья Тушинских привезла с собой попугая. Он выпорхнул из клетки и полетел к вашему теремку.

– Не повезло пернатому.

– Да уж, – вздохнула Джессика. – Десятки людей видели, как он исчез. Яркая вспышка – и нет больше попугайчика.

Она замолчала на секунду.

– Люди боялись даже подходить к вашей Обители…

– Теремку, – поправил Павлик.

– И правильно делали, – сказал я.

– …а заодно и к нашему дому, – закончила Джессика.

– Мне жаль.

– Такая вот история. Поэтому мы очень рады, что вы пришли. Я рада.

– Я тоже. Чего уж там!

– Павлик!

– Что?

– Веди себя прилично!

– Я устал притворяться. Все мы знаем, зачем он пришел!

– Павлик, не начинай…

– Подождите, Джессика, это уже интересно. Так зачем я пришел?

– Вы хотите забрать ее у меня. Видите, что я не могу ее защитить, и решили, что она достойна лучшего? Я знаю, что она вам понравилась. Вы можете меня убить, но я никогда не соглашусь ее отдать, понятно? И знайте, что вам не будет счастья!

Джессика сидела с открытым ртом и, судя по декольте, даже дышать перестала. Я тоже почувствовал себя нехорошо. Вот извращенец! И, главное, как все логично выстроил!

Мне осталось только поаплодировать товарищу.

– Павлуша, ты великолепен! Но на сегодня достаточно. Я боюсь, еще одного представления Джессика не выдержит. Давайте мы все немного успокоимся.

– Но ведь я прав?

– Наполовину. Джессика замечательная девушка, и любому нормальному мужику она обязательно понравится. А живет почему-то с тобой. Для меня это величайшая загадка природы. Но Джессике виднее. Тебе конкретно повезло! Радоваться надо, а ты слезы проливаешь! Чудак! Я уверен, что если тебя убить, она вообще ни с кем жить не захочет. Понимаешь, о чем я?