– Да-да, – прогундел Павлик. – Джессика все правильно сказала. Мы подумали и поняли, что я был не прав.

– Оба?

– Просто Павел решил, что вы один из этих…

– Из тех…

– Ну…

Они переглянулись и одновременно сникли, не находя слов.

А я нашел:

– Вы говорите о беглых урках, которые устроили плантацию в трех километрах к югу, а сюда наведываются отрабатывать на Павлике удары? Нет, я не из них…

– Слава Всевышнему! – воскликнул Павел.

– Я намного хуже.

– Что? О чем это он говорит? – встрепенулась Джессика. – Какие удары? Павлик?

– У нас была парочка мужских разговоров, – скромно ответил он.

– Что вы об этом знаете? – Джессика подняла на меня испуганные глаза. – Умоляю, скажите!

– Разговоры действительно были. Жаль, что Павлику так и не удалось высказаться.

Она повернулась к мужу:

– Ты же говорил, что упал!

Я не сдержался и хмыкнул:

– Упал? И скулой, и печенью сразу?

Джессика заревела.

Он обнял ее и тихо сказал:

– Прости, не хотел тебя пугать.

Через полминуты она немного успокоилась и спросила меня:

– Откуда вы все это знаете?

Я развел руки в стороны и улыбнулся:

– Положение обязывает.

Они оба вздрогнули, но не ушли – продолжали переминаться с ноги на ногу.

– Что-нибудь еще?

Джессика ответила не сразу. Постояла, размазывая слезы по щекам, подумала о чем-то своем и только потом заговорила:

– Вообще-то, да. Мы хотим пригласить вас в гости. Вечером. К шести по общегалактическому. Или когда наше солнышко горизонта коснется. Придете?

– Зачем?

– Ну, пообщаться, получше узнать друг друга.

– Зачем?

– Ну, мы все-таки соседи… Живем рядом…

– Да я не против! Живите на здоровье! А в гости-то зачем звать?

– Так полагается, – растерянно ответила Джессика. – Или уже нет?

– Я не знаю. Честно говоря, все эти ваши обычаи мне в новинку. Начальство меня просвещает, но я все равно не догоняю.

Она окончательно впала в ступор. Слова закончились. Мысли закоротило.

Выручил Павел:

– Знаешь, Джесси, он прав. Сейчас лучше вообще ничего о соседях не знать. Пошли отсюда.

– А как же наше маленькое преступление?

– Точно! Забыл!

Они снова стали переминаться с ноги на ногу.

Я их не торопил. Мне тоже было нелегко: изо всех сил сдерживал смех.

– Видите ли, – начала Джессика, – мы должны вам кое-что сообщить. Просто я в некотором смысле поступила не очень порядочно по отношению к вам и хотела бы в этом признаться. Вот. Вы придете? Я пирог испеку!

– А здесь признаться нельзя?

– Можно, но это будет намного труднее. – Ее голос дрогнул, губы предательски сжались…

– Ладно-ладно, уговорили! Приду. Только не надо плакать!

В пять часов позвонил полковник. Сообщил, что не имеет к беглецам никакого отношения, и предложил прислать помощь. Пошутил, конечно. Потом я рассказал ему о приглашении.

– А ты вообще в гостях-то бывал? – спросил он.

– Это когда заходишь в казарму соседнего полка и говоришь: Кто тут у вас самый крутой?

– Не совсем…

– Тогда как?

– Ну слушай…

В шесть часов я уже стучался в дверь к соседям, одетый в цивильное (поверх броника) и почти безоружный. В руках держал пол-литровую бутылку виски.

Полковник велел передать бутылку Джессике со словами «к столу».

Дверь открыли вдвоем. Джессика надела черное декольтированное платье и даже бусы жемчужные нацепила. На долю секунды я утратил боеспособность, поверженный блеском ее красоты. Если бы сейчас кто-то попробовал воткнуть мне нож в спину, я бы мог и не увернуться. Реакция уже не та. Мысли затупились. Поражающая сила Джессики оказалась больше, чем я рассчитывал, и мозг не выдержал.

Подвела разведка. Джессику на мониторе или в огороде я воспринимал как солидную артподготовку, думал, и сейчас будет то же самое. Ошибался, выходит. Джессика в вечернем платье в полуметре от меня – это настоящий штурм. Я оказался не готов. Теперь всю ночь буду тренироваться – мысли затачивать. Ну и зрелище!