— Это не поросячий цвет! Это совершенно прелестный цвет хрустальной розы, вы и сами напоминаете этот цветок.

— Нет, я напоминаю бешеную свинью или бабу на чайнике! Ту самую, которой заварник накрывают. 

— Вы должны произвести нужное впечатление! Понимаете? Поэтому этот наряд подходит лучше всего…

— Почему нельзя было известить Инспекцию по почте? Зачем мне идти туда лично? И изображать… — я гневно посмотрела на мужчину. — Набитую дуру! Ну ведь правда же! Я буду полной дурой, которая будет признаваться в любви к маджестикам тем самым маджестикофобам!

— Кому? — доктор Гибсон недоумённо перебил меня.

— Тех, кто этих маджестиков не любит и боится.

Но тут открывался другое направление плана доктора Гибсона. Всё очень просто: на воре шапка горит. Глупый ослик, бегущий за морковкой, сам станет объектом изучения. Такая двойная слежка. Ну, заодно доктор через всех своих знакомых, в том числе Саймона, узнает все слухи. 

— Роль живца мне не очень нравится, честно. 

— Ничего, вы справитесь, — доктор Гибсон в скромном сером костюме с улыбкой на лице мягко поддерживал меня. В переносном смысле. — У вас всё выйдет! Только спрячьте свой острый и проницательный ум за ширмой… этих… — мужчина неопределённо махнул рукой, — кружев! 

— А что если всё пойдёт не так?

— Что может пойти не так? 

— Ну, возьмут и дадут добро на этот совершенно идиотский план! Продолжайте! Стройте заповедник…

— Питомник, — доктор Гибсон учтиво поправил меня. 

— Хорошо, питомник. Скажут, кого найдёте — тех и разводите! Что будем делать тогда?

— Придумывать другой план!

Энн, затаив дыхание, слушала нас, тараща глаза. Она не совсем понимала суть разговора, но что-то уловила.

— Сэр, мой отец говорил, что в Инспекции есть один человек — Уолтер Хилл, кажется, его звали именно так. В своё время он очень помог нам с фермой, дал разрешение. Если вы покажете своё прошение сначала ему, то он поможет вам его одобрить.

Девушка, белозубо улыбаясь, смотрела на нас, то переводя взгляд с доктора Гибсона на меня, то снова на него. Я впала в ступор, не зная, что ответить. Такой вариант мы и вправду не просчитывали.

— Доктор Гибсон, какой у нас план? — я учтиво улыбнулась.

— Найти владельца саквояжа, который точно работает в Инспекции. Если там за последние несколько лет всё поменялось, то тогда давайте укажем истинную цель питомника.

— Какую же? — мы с Энн хором спросили.

— Разведение драконов! Я дам вам свои наработки, карты гор. Вы скажете, что собираетесь отправится в экспедицию, точнее, спонсировать её. 

— Тогда всплывёт и ваше имя… Это не будет опасно для, гм, — я многозначительно вскинула брови.

— Ферма моего отца пришла в упадок. Кроме двух коров там нет ничего. Если хотите, — Энн, краснея и смущаясь, предложила свою помощь. — Отец был бы только рад.

Шум на улице заставил нас замолчать, девушка подбежала к окну:

— Ваш экипаж! — зашуршав юбками, Энн вынеслась в коридор.

Едва закрылась дверь, доктор Гибсон тяжко вздохнул. Я не поняла трагизма момента, меня сейчас больше волновал корсет, который уже не трагизма, а драматизма добавлял.

— Её отец помогал Мэйсу, разводил детёнышей фениксов. Но затем отца Энн лишили лицензии, отобрали ферму и его хватил удар. 

Да уж, теперь я поняла, что мой корсет — это так, мелочь. Мелочь, по сравнению с Мировой революцией. 

— Значит, мы воспользуемся предложением Энн?

— Это будет запасной план. 

— Так что мне говорить на слушании? Я запуталась!

— Питомник, обустройство питомника. А если надумают дать согласие, уточните, что для драконов. 

— Меня не казнят за такое прошение? — я прищурилась и, покачиваясь, повернулась к мужчине лицом.