— Прелестно! И сколько же мне ждать?

— В среднем процесс взросления дракона занимает от семи до двадцати лет…

Я даже пирожным подавилась. Закашлялась и страшно выпучила глаза:

— Сколько?! Ну уж нет! Давайте как-то ускорим процесс! Маму там дракончика найдём, например, или папу. Тётю, дядю, хоть троюродного кузена! Не суть важно.

— Тогда нужно выяснить кто из Инспекции хранил яйцо, как его вообще нашёл и каким образом оно к вам попало. 

Я устало выдохнула и откинулась на стуле: запаса в брюках оставалось предостаточно! Можно было ещё столько же съесть, ещё бы место нашлось.

— У вас есть какие-то конкретные предложения? — я не удержалась от ехидного смешка. — Неужели опять Саймон?

— Нет, не он… — мужчина вскинул брови и одарил меня многообещающим взглядом. — Все немножко сложнее.

Когда я услышала план этого «немножко сложнее», то пожалела, что не лопнула от своего обжорства. Уж лучше бы меня та горгулья слопала! Или Уголёк на растопку пустил!

Моё искреннее огорчение послужило отличной сатисфакцией для уязвлённого доктора Гибсона. Похоже, что только он был от такого плана в восторге.

13. Опасный план

Я буду выглядеть как баба на чайнике. Нет, правда. Розовые рюши, куча юбок, узкий и тесный корсет, из-за которого моя кожа могла скоро стать синей. А под всем этим великолепием спрячутся не менее пышные панталоны и чулки. 

— У вас такая узкая талия!

Шнуровка корсета буквально засвистела, воздух выбило из лёгких. Я едва устояла на ногах, поразившись силе девушки, запихивающей меня в корсет. Энн продолжала довольно попискивать:

— Даже сильно шнуровать не нужно!

У меня глаза на лоб полезли. Схватившись за корсет спереди, открывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть побольше воздуха. 

Энна была настоящим сокровищем! Она была моей ровесницей, настоящей веселушкой и зажигалкой. Мне тут не хватало чего-то такого, не хватало женской поддержки. А с Энн можно было похихикать, кого-то обсудить, хотя меня жутко коробило от её «выканья». Оказалось, что отец Энн работал на того самого мужчину, от которого я унаследовала всё это наследство. И сама девушка питала тайную и пылкую страсть к маджестикам. Мне очень хотелось показать ей Уголька, но такой поступок был бы очень и очень опрометчивым. 

Особняк постепенно наполнялся людьми, я уже иногда терялась и путалась в именах. Но доктор Гибсон не собирался останавливаться, решив, что дому нужно вернуть былую славу. А нам просто необходимо найти всех, кто мог встать на нашу сторону.

— Вы будете самой красивой!

Вот в этом я сильно сомневалась. Ну или у меня и вправду дурной вкус. Или у доктора Гибсона. 

Энн, перестав пытать меня шнурованием корсета, принялась натягивать десятки юбок, затем и облачила меня в какую-то кофточку с пышными рукавами. 

— Я похожа на свинью в рюшах!

— Нет, вы похожи на прелестную леди! В не менее прелестном костюме. Вы очаровательны, Хелен!

Доктор Гибсон, подкравшись к нам, вставил свои пять копеек. Тут мне уж захотелось ответить очень и очень резко!

— Это поросячий цвет! Он мне не идёт! Чем было плохо то коричневое платье? Или зелёное?

— Вы должны испускать флёр романтичности и… некоторой глупости.

— О! — я хотела задохнутся от такой наглости, но задохнулась от тугости пуговиц на кофте. — Это ещё почему?

— Потому что вы сегодня обрадуете Инспекцию своим решением продолжить славное дело Мэйса! 

Да, очаровательный план доктора Гибсона: я должна быть морковкой, манящей ослика. В роли морковки выступала я в поросячьем платье, а в роли ослика — Инспекция. Естественно, что мы привлечём к себе самое пристальное внимание. И пока меня будут под лупой изучать, доктор Гибсон спрячет Уголька у себя, заодно и заберёт статую горгульи, ну и всё то, что, найдём ещё в особняке.