Мэтр Сагадей повернул ко мне ту часть завещания, где стояла его печать:
– Какого она цвета?

Я присмотрелась к именной печати и вытаращила глаза:
– Золотистая с лиловым отливом... Но я точно помню: она только что была просто золотой! Клянусь!

– Всё верно, мисс Дигейст. Вы подтвердили вступление в наследство кровной привязкой к последней воле Ансонии Дигейст. Поэтому печать и изменила свой цвет.

А-а-а-а, это надо же так вляпаться в прямом и переносном смысле!

– Ладно, вступила и вступила. Пусть всё остаётся как есть. Всё равно пользоваться этим всем не собираюсь. В конце концов, у меня есть своя квартира, любимая работа, эксперименты со стендами, друзья и сослуживцы. Я не собираюсь променять их на жизнь здесь.

– Боюсь, мисс Дигейст, вернуться в тот мир, в котором жили, невозможно.

– В каком смысле?! Вы же как-то смогли меня сюда переместить!

Нотариус развёл руками:
– Увы, с вашим миром совершенно нет никакой связи. Нам с мисс Стриденд с огромным трудом удалось составить уведомление, которое смогло вас найти и переместить. Если бы не доверенное лицо вашей бабушки, предоставившее необходимые инструкции и ингредиенты для формирования поискового импульса, ничего не вышло. Я и так вынужден был получить в коллегии разрешение на пролонгацию срока вступления в наследство, ведь на розыск наследников даётся шесть месяцев. Но учитывая все обстоятельства, смог продлить стандартный срок ещё на тридцать дней. Спустя три недели импульс рассеялся, но переместиться вы смогли почему-то только сегодня, и, надо сказать, вовремя, так как сегодня в полночь все допустимые сроки бы вышли.

Подняв очки на макушку, я поставила локти на стол, наплевав на все правила этикета, и закрыла лицо ладонями. Честно говоря, после почти бессонной ночи, да и нескольких суток отсутствия нормального отдыха, хотелось только одного: упасть замертво и притвориться ветошью. Мой мозг отказывался категорически переварить и усвоить события сегодняшнего дня. А ведь разница во времени между мирами составляет почти восемь часов!

– Послушайте, мэтр Сагадей, я безумно устала и хочу спать. Если наследство принято, но вам есть, что ещё мне рассказать, мы можем перенести этот разговор? Я вроде как получила дом, поэтому была бы не прочь отдохнуть хотя бы часа три-четыре.

– Боюсь, мисс Дигейст, вам не только негде будет поспать, но и жить. Дело в том, что ваш дом сожгли. Виновников, конечно, ищут, но...

– Что?!

4. Глава 3. Ничего хорошего нет и не будет

От такой неожиданной новости у меня очки свалились обратно на нос.

Нотариус замялся, перекладывая бумаги в папке:
– Дело в том, мисс Дигейст, в нашем мире репутация имеет огромное значение, и сохранить её крайне сложно, учитывая, насколько распространена вера в слухи. Вашу бабушку считали ведьмой из-за её странного и нелюдимого образа жизни. Мягко говоря, местные жители её недолюбливали. Поэтому после того, как она умерла, а до передачи наследникам дом оказался запечатан, кто-то его поджёг.

Я сняла очки, ставшие внезапно очень тяжёлыми, хотя без них не особо дальше своего носа:
– Но зачем? Если бабушка кому-то не нравилась, зачем уничтожать дом после её смерти?

– Мисс Дигейст, люди склонны не только верить слухам, но и суевериям. Считая вашу бабушку ведьмой, они пожелали избавиться от всего, что с ней было связано. Исчезнет всё, что принадлежало «злу», следовательно, исчезнет оно окончательно.

– Но где логика, я не понимаю? Нет, всё, что вы мне сейчас сказали вполне закономерно, хоть и дико, но меня поражает другое: как можно так относиться к ведьмам в мире, где существует магия?