Мужчина смотрел на меня как на умалишенную, выпучив глаза, и никак не решался исполнить приказ. Мельком глянул на лорда Тхайдена в надежде на помощь.

Тот эту помощь решил оказать незамедлительно.

Прокашлялся, отложил бумаги.

— В чем дело, миледи? Плохие вести?

Насмешливо изогнутая бровь и полуулыбка вовсе не разозлили и даже не заставили горделиво замолчать и не посвящать лорда в суть дел.

Недовольство само сорвалось с уст, сколько бы усилий я ни прикладывала, чтобы его подавить:

— Хозяйка Дома Ветра отказала мне в выкупе бывшей гувернантки Аталь и Дани. Отказала!.. — Не выдержала — всплеснула руками. Уперев их в бока, начала ходить взад-вперед, игнорируя направленные на меня ошалелые взгляды. — Марта служила моему Дому двадцать лет. Двадцать! Она должна заниматься воспитанием моих племянников, а не приглядывать за буйными отпрысками этой женщины. Да как она только посмела?!

Замерла, топнула ногой. И сразу же продолжила мерить кабинет злыми шагами.

— Небось сидит и радуется, что задела меня. Всю жизнь завидовала успехам моего Дома. А за спиной гадила и пускала слухи! Настоящее воплощение атура! Мерзкая, вредная сво…

— Кейтрин.

Собственное имя ударило по лицу, а широкая мужская грудь выступила мне преградой, столкнувшись с моим носом.

Ойкнув от неожиданности, я вскинула глаза, не заметив и не услышав, как генерал приблизился, и тут же оказалась в ловушке его выразительного взгляда — укоризненного, недоумевающего и насмешливого одновременно.

— Я понимаю, вы расстроены, — мягко проговорил он, нежданным благодушным тоном сбивая мысли в кучу. Положил ладони на плечи, несильно сжал, сквозь тонкую ткань рукавов обжигая кожу теплом. — Но давайте не будем забываться и ругаться при других.

Он многозначительно кивнул на камеристку и мажордома.

Проклятое письмо. Треклятая Дарсия.

Похоже, своим отказом она порвала последнюю ниточку моего терпения, раз я настолько глубоко погрязла в собственном гневе и едва не захлебнулась в нем.

Ко всему прочему сегодня я встала не с той ноги. Не выспалась. Проснулась разбитая и вялая, и даже массаж Сабины не принес желанной бодрости.

Боги…

Как же я устала.

— Прошу прощения, — выдохнула тихо и кивнула прислуге в доказательство своего раскаяния.

Горячее чувство стыда накатило совсем некстати. Обмыло сердце и осело где-то в ребрах, в тысячу раз ухудшая мое состояние.

Хочу провалиться сквозь пол. Глубоко-глубоко в недра земли.

— Оставьте нас, — ровным властным голосом приказал дракон, принуждая мое сердечко пугливо задрожать. Отпустил мои плечи, заложил руки за спину.

— А карета, господин? — уточнил мажордом.

— Нет необходимости. Госпожа сейчас отправится отдыхать.

Что, простите?

Новая волна возмущения смыла стыд и уняла на какое-то время усталость. Я посмотрела на жениха, не утаивая недовольства, но он даже не взглянул в ответ, молча направился к столу.

Я дождалась, когда слуги покинут кабинет, и лишь после раскрыла рот, чтобы выдать свое раздражение, завуалированное благозвучными словами.

Но меня нагло опередили.

— Вы устали, — утвердил, а не спросил лорд Тхайден, присев на край стола и сложив на груди мощные руки, спрятанные за тканью черной рубашки.

— Ничего подобного, — отрицательно качнула головой и для пущей убедительности выпрямилась. — Я вовсе не…

— У вас мешки под глазами. Бледный оттенок лица. Вы с трудом дышите в сильно затянутом корсете. Едва передвигаете ногами и беспечно тратите последние силы на ярость. Легко поддаетесь эмоциям, злитесь, раздражаетесь как по щелчку пальцев. Много думаете. О детях, своих обязанностях, об учителях, о чертовом бале. И о том, как бы не ударить в грязь лицом перед недоброжелателями и Советом Трех. Вы настолько зациклены на мнении других и на благополучии племянников, что забываете о самой себе и своем здоровье.