- И это я предусмотрела! - с восторгом выпалила Жанна. - Обычный контракт вмещается на десяти страницах, и там оговорено все, что приличествует невесте. Клятвы быть верной, ласковой и прочие высокопарные слова. Он почитает начало, и все. А все свои специальные пункты я вынесу на следующие страницы, и ему не покажу.

- Как же ты их не покажешь?! - возмутилась мать. - Контракты прошиваются магической нитью. Вынуть лист невозможно.

Глаза мадам Зинан подернулись печалью, она даже всплакнула, припоминая, как совсем молодой подписывала аналогичную бумагу, выходя замуж за своего буйного злобного красавца-графа.

- Я же говорю, - холодно заметила Жанна, - что ты тупая деревенщина. Была б умнее - папаша бы палкой тебя не гонял в неглиже по округе. Достаточно было ему это запретить контрактом. Одним словом: надо стряпчему заплатить. Тому человеку, что составляет контракт. Заплатить много, очень много, чтобы он все ладно написал, и нитью магической прошил, и печать поставил… и в нужный момент просто выбрал листы с особыми условиями. Он может. А потом их обратно подложил. Это во власти стряпчих.

Мать замахала на дочь руками, словно на курицу, не желающую возвращаться в курятник.

- Деньги?! - вопила она. - Откуда у меня такие деньги?! Это ж сколько нужно отвалить, чтобы стряпчий согласился обмануть короля!

Нет, на самом деле деньги у мадам Зинан были, и немалые. Они хранились, запертые в добротном сундучке, в подвале, таком же холодном, как тот, в который утащили Ивон. Но отдать их все какому-то пройдохе?!

Это означало бы остаться без красивых платьев и без любимой колбасы к ужину, и масла сливочного тогда тоже не видать. И все потому, что Жанне взбрело в голову стать королевой.

- Не дам, - отрезала мадам Зинан. - И не проси.

- Жалко тебе, да?! - грубо и агрессивно заорала Жанна, дыша на мать винным и табачным перегаром. Ее круглое лицо тотчас сделалось жутким, злобным, от былого благодушия не осталось и следа. - Для меня - жалко!? Для своего ребенка жалко?! Жалко, да?! Всего десять тысяч  золотых! Что тебе, жалко?

Десять тысяч золотых у мадам Зинан были; собственно, если б Жанна знала, что их нет, она бы и не заводила разговоров… или заводила, но заставила бы мать пойти с протянутой рукой по соседям и родным, чтобы наскрести нужную сумму на подарок дочери ко дню рождения. Но эта сумма была невероятно, заоблачно огромной; это было практически все состояние Зинан, и Жанна сейчас требовала все это отдать, кинуть деньги на алтарь ее желаний.

- Ну, дай! Дай денег мне! Я потом верну!

Жанна выкрикивала эти слова так грозно и так знакомо, что мадам Зинан казалось - ее буйный муж восстал из могилы и сейчас двинет кулаком ей в зубы.

- Нету у меня, - привычно огрызнулась грубая Зинан.

- Вольдемара тогда надо заставить написать этот контракт, - мгновенно произнесла Жанна, успокоившись. - Он же ученый! Сколько отвалили за его обучение в столичном университете? Вот и пусть пишет, чтоб хоть учился не зря. А то просиживает дома штаны без дела.

Похоже, Жирная Жанна действительно продумала и предусмотрела все. И даже то, что мать не даст ей денег на эту авантюру - тоже.

- Ай-ай-ай! - заверещала Зинан, чувствуя, что Жирная жадная Жанна покушается на святое - на любимого сына. И это уже было опасно, потому что сына Зинан любила так же, как и Жанну, если не больше. Вольдемар был кругл, добродушен, толстогуб и толстозад, как и его мать, и, видимо, в схожести с нею и крылась разгадка ее любви к сыну. - Всю семью извести решила?! Всех погубить?! Вольдемара не дам впутать в твою авантюру!  Из-за твоих глупых желаний…