Только губы то что надо. Я прямо вижу, как они плотно обхватывают член и доходят до самого паха...

— Так вам чай или какао, синьор? — голубые глаза смотрят с холодным безразличием.

Мда, милая... С таким выражением лица ты далеко не уедешь.

Но всплывшая перед глазами картинка уже навела шороху в паху. Кровь приливает вниз, делая движения скованными и неудобными. Член наливается, тяжелеет, начинает пульсировать.

Пришел блядь домой.

В «умный» сука дом...

А она смотрит и не моргнет.

— Приноси, — согласно киваю, — только не сейчас, а минут через сорок. Может, больше. Донато!

Кивком головы показываю охраннику, чтобы шел за мной. Идем по коридору по направлению к спальне.

— Звони Бьянке, пусть пришлет кого-то, только прямо сейчас. Если Адель свободна, то ее. Если нет — Габриэллу.

— Да, дон, — с готовностью отзывается Донато и достает телефон. А меня почему-то это злит. И я не знаю, почему злюсь.

На самом деле я не собирался девок из эскорта в особняк вызывать. Но эти выверты с подкладыванием мне в постель отобранных и одобренных Луиджи кандидаток взбесили.

Так что придется всем смириться.

— Дон, Адель свободна, уже выезжает.

— Отлично. Я в душ. Как приедет, проводи ко мне.

Захожу в спальню, через нее в гардероб. Не успеваю снять пиджак, как в дверь уже кто-то скребется.

— Донато, входи, — кричу из гардеробной.

— Это не Донато, синьор, — слышу голос с сильным акцентом, — это я. Я принесла чай.

И похуй, что я просил через час. Просто похуй.

То есть, вижу цель, не вижу препятствий? Ну, хорошо.

Выхожу, расстегивая пуговицы на рубашке. Полы расходятся, обнажая торс. Подхожу к девушке практически вплотную, протягиваю руку. Глазами показываю на манжету.

— Сними запонки.

Она вздрагивает. Причем видно, что старается, сдерживается. Но не получается, я вижу, как мелко трясутся ее пальцы, когда она расстегивает запонку и достает ее из манжеты.

— И вторую тоже.

Хмуро наблюдаю, как она отводит глаза, упорно стараясь не смотреть на полоску обнаженного торса между полами рубашки.

Я чего-то не понимаю? Зачем тогда пришла?

— Мне их положить на место?

— Положи. И рубашку в корзину брось, — стаскиваю рубашку с плеч.

Тонкая ткань скользит по телу.

Это оттого, что Роберта ошалело моргает, вперившись взглядом мне куда-то в солнечное сплетение, меня так торкает?

Это, блядь, вообще ее ребенок? Или ей его навеяло?

Такое ощущение, что она мужика впервые в жизни видит.

Причем даже не голого.

Но мы сейчас это поправим.

— Брюки тоже отнеси в гардероб, — расстегиваю ремень и еще больше охуеваю глядя, как она распахивает глаза при виде моего стояка. Прикрытого боксерами и прижатого к прессу.

У девчонки такой вид, словно она сейчас швырнет в меня брюками, рубашкой, запонками, чайником с подносом, заорет и сбежит.

И меня это начинает подгружать.

— Практикуем сон стоя? — заглядываю ей в лицо, она дергается. Прикрывает глаза.

Сейчас сознание потеряет. В подтверждение моих мыслей Роберта покачивается, и мне приходится придержать ее за локоть.

Это начинает надоедать. Но тут открывается дверь, и входят Донато с Аделью.

Мое внимание резко переключается. Адель девочка новая, незатяганная. А главное, она больше всех похожа на...

В общем, она больше всех в моем вкусе.

Взглядом мажу по Роберте. Она смотрит на меня и на Адель исподлобья. Если и в ахере, то не подает виду.

Вот и хорошо. Я не собираюсь ебать горничных, которых под меня заботливо подкладывают.

Если она пришла сюда работать, ей должно быть похер. А если она надеялась влезть в мою постель, то это точно не моя забота.

— Ты свободна, Роберта, можешь идти, — говорю девушке, но она продолжает стоять посреди спальни, скрестив перед собой руки. Морщу лоб.