— Нет такой возможности… Она все подводные камни сможет обойти если захочет, потому что мы первыми нарушаем закон.

— Тогда пропишите штрафы и неустойки…

— Бесполезно. Если она обратится в суд, штрафы могут отменить.

— А вы пропишите, чтобы запугать её, чтобы и мысли обратиться в суд не возникло!

Ещё немного и я сорвусь на крик. Юристы и без того оба сидят и дрожат от страха, потому что знают, что я могу с них три шкуры спустить. Я же Чудовище. Про меня даже поговаривают, что я неугодных сотрудников через мясорубку пропускаю и закручиваю в консервные банки. Не знаю, кто пустил такую удочку, но я не спешу рассеивать миф, пусть боятся меня. Это полезно.

Мы приходим к решению прописать баснословные штрафы, чтобы запугать Софию, лишь бы она даже мысли сбежать и забрать ребёнка не допустила. Как раз к этому времени она подъезжает. Входит в дом в пиджаке Владимира, и я понимаю, что мне это не нравится. Почему? Копаюсь в своей голове и нахожу оправдание — она должна думать головой и одеваться теплее, сразу же выходя из дома.

Я чертовски зол, но пытаюсь не показывать этого. Вместо того чтобы кричать на неё, поднимаюсь на ноги и иду на кухню.

— Знакомься пока с договором, — бросаю я, двигаясь вперёд.

Сдалась мне эта забота? Однако, я всё равно наливаю чай с лимоном и добавляю туда пару ложек мёда. Приношу стакан и ставлю перед Софией. Она поднимает на меня взгляд, но я остаюсь в тени. Я не открываю шторы, и в комнате сумрачно, поэтому безобразие моего лица она практически не видит.

— Спасибо, — шепчет София, обхватывая кружку руками. — А можно попросить вас включить свет? Тяжело читать в темноте.

— Исключено, — резко отвечаю ей.

— Ах так! Тогда я не буду жить в вашем доме во время вынашивания ребёнка.

Я мысленно закатываю глаза. Юристы переглядываются между собой. Эта девчонка решила спорить? Серьёзно? Другую на её месте я бы уже приструнил, но мне становится даже интересно, как далеко она сможет зайти.

— Хочешь внести изменения в предложенный договор? — спрашиваю я и ухмыляюсь.

— Хочу! — смело отвечает она, делая глоток приготовленного мной чая и с вызовом глядя мне в глаза.

***

Я иду против Чудовища, но он позволяет это делать. Мне кажется, что он сам начал игру и теперь наблюдает, кто кого сможет переиграть. Возможно, он и готов добавить какие-то пункты в этот договор, ведь в первую очередь важно, чтобы будущая мать чувствовала себя хорошо… А как можно чувствовать себя хорошо в темноте?

— В доме всегда должно быть тепло и светло. Солнечный свет обязателен для ребёнка, следовательно я тоже должна получать его в достаточном количестве. Впрочем, если вы не будете достаточно освещать дом ночью, я могу запнуться, упасть и навредить не только себе, но и ребёнку…

Алексей стискивает челюсти, но кивает, соглашаясь со мной. А потом смотрит на своих юристов и даёт им знак, чтобы вносили мои требования в договор, те, что он одобрит.

— После рождения ребёнка я хочу получать информацию о его состоянии. Понимаю, что вы не желаете, чтобы он знал свою мать, но я должна быть уверена, что он в порядке. Фотографии тоже необходимы, чтобы убедиться, что ваши слова верны.

Алексей ухмыляется и отрицательно качает головой.

— Исключено! Посмотри-ка договор внимательно. Там есть такой пунктик, что ограничивает твою дальнейшую осведомлённость о моей жизни и жизни ребёнка.

— Я его заметила бы, если тут было светлее… Впрочем, этот пункт следует удалить.

Я понимаю, что перегибаю палку, но пытаюсь понадеяться на «авось». После того как мне приснился кошмарный сон, я не могла заснуть и искала в интернете информацию о суррогатном материнстве. Мне удалось нарыть кучу статей о том, как девушки забирали ребёнка себе и оставляли заказчиков ни с чем. Достаточно нарушения хотя бы одной статьи закона, а тут уже перепрыгнули через несколько. Отлично понимаю, что непросто будет тягаться с самим Вольским, потому что у него вон какие юристы, но я попробую, если придётся. Поэтому ему лучше согласиться на мои условия.