В холе филармонии, как и в студенческие годы, когда мы с Максом куда-то выбирались вместе, он становится просто магнитом для женских взглядов.

Я ревную? Ну нет!

- Выбирай любую, - шепчу ему на ушко, делая вид, что поправляю воротник пиджака, - можешь сказать, что я - сестра.

- Совсем любую? Ты разрешаешь? - мурлычет он мне в ответ и сжимает талию.

- Да, абсолютно, - киваю я, попадаясь в его ловушку.

- Тебя хочу, Аська, аж искры из глаз. Ты такая нереальная в этом платье, что я готов позвать тебя в ближайший туалет... Дай мне себя!

- Макс! - прерываю я его пошлости, чувствуя, что пульсируют от стыда даже уши. - Пойдём в зал, - говорю строго, - у нас боковой балкон.

Царицын держит меня за руку, переплетя наши пальцы. Я позволяю ему этот собственнический жест, приказывая себе расслабиться.

Мы садимся на свои места последними, и капельдинер опускает за нашими спинами портьеру.

Я наклоняюсь к Максу.

- Ты готов? - с ноткой издевки шепчу прямо в ухо.

- Ради тебя, любимая, на что угодно, - отвечает он мне в тон.

Неожиданно свет в зале полностью гаснет.

На сцену выходит конферансье и рассказывает о том, что артисты сами не были до конца уверены получится или нет воплотить в жизнь ключевую идею концерта, которая заключается в том, чтобы провести выступление практически в полной темноте. Так, как любил музицировать великий композитор.

- Оказывается, у нас будет внеплановый интим? - веселеет голос Макса. - Мне даже начинает нравится это мероприятие.

- Тихо... - грозно шикаю я на него.

Он тихонько посмеивается.

Четыре прожектора высвечивают на сцене рояли: два белых и два чёрных. С первыми аккордами лучи гаснут и остаётся только чистое и совершенно виртуозное фортепианное звучание.

Сквозь музыку, я чувствую, что Макс касается моей руки.

- Что? - я чуть наклоняюсь к нему.

- Не отвлекайся, - загадочно шепчет он мне и касается кончиками пальцев ладони.

Прикосновения его рук, подчиняясь музыкальному узору, скользят по нежной коже моей руки от ладони ли плеча. Я покрываюсь мурашками. Сбиваюсь с ритма дыхания, становлюсь мягкой и липкой, как горячий зефир. Кажется, говоря о том, что Макс талант, я совсем не пошутила. Просто его инструмент - это мое тело. Мои чувства.

Под конец концерта я уже практически ничего не соображаю, вибрируя в состоянии камертона между музыкой и ощущениями от рук Царицына.

Овации оглушают меня, выводя из состояния оцепенения.

Свет зажигается.

- Ась, - прижимает к себе Макс. - Я все организовал. Поехали на дачу.

Я ошарашено хлопаю на него глазами и открываю, как рыбка рот, не понимая, как быть.

От ответа меня спасает капельдинер, которая открывает портьеру и выпускает зрителей.

Одеваемся мы с Царицыным молча, и также молча выходим на улицу.

- К черту, - рычит Макс и резко тянет меня за талию к себе. Впивается в мои губы поцелуем, наплевав на помаду, и также резко отстраняется, заглядывая мне в глаза. - Выходи за меня, Ась. Я нихрена не забыл. Я люблю тебя.

Мое сердце буквально на несколько секунд захлёбывается от восторга и начинает колотится, уговаривая меня согласиться на все! Но разум возвращает его назад.

Я скольжу щекой по плечу Макса и ухмыляюсь.

- Ты разве забыл, что ты женат, Царицын? А многожёнство у нас в стране запрещено.