Забравшись в самую глубину садов, я остановилась возле ряда высоченных яблонь. На ветви одной из них, опустившейся чуть ли не до земли, я заметила россыпь крохотных еще яблочек и, потянувшись, сорвала малюсенький плод. Как в детстве, обтерла его об рукав платья и рефлекторно сунула в рот. Ух, кислющий! И горьковат немного. Ну, ничего, подрастет, наберется сладости.

Хотя, погодите… кислый? горький?

От внезапно пришедшей в голову мысли, меня аж обдало жаром. Я стиснула надкусанное яблочко в кулаке. Ох, а если и впрямь попробовать… Надо обязательно будет разведать обстановку, посмотреть, что у нас с сестрой есть в хозяйстве и решить. Вдруг получится.

Сидр!

Ну конечно. Яблони и груши просто-таки вопиют о нем.

Начало шестнадцатого века… В той же Нормандии его уже должны вовсю производить. Однако, если я правильно помню, он пока больше похож на брагу и не имеет того изысканного вкуса и вида, который позднее, когда люди научатся отбирать для сидра правильные сорта яблок и вырастят новые их разновидности, станет райским напитком, подаваемым на стол королям.

Хм… Но ведь я-то уже кое-что об этом знаю. Мы с мамой даже делали свой домашний сидр на даче. Это, разумеется, не фермерское производство — и все же небольшой опыт у меня есть.

Я улыбнулась, подкинула огрызок на ладони и запульнула его в просвет между деревьями. И тут же откуда-то с верха яблони послышался громкий «тяв».

От неожиданности я вздрогнула, задирая голову, чтобы посмотреть, с чего это яблоне вздумалось тявкать. Или, может, в этом мире есть летающие собаки? А я как на грех без зонтика.

«Тяв-рргав», — сказали мне с высоты еще раз.

Затем наверху послышалась возня и приглушенный шепот:

— Матис, ну тихо же, ну прошу тебя. А то отберут.

Я подошла вплотную к стволу и раздвинула нижние листья.

Так и есть, где-то на высоте пары метров от земли виднелись две босые грязные пятки, а еще чуть повыше — четыре не менее запачканные лапы.

— Эй, там, на фок-мачте, далеко ли до земли? — весело спросила я.

Возня на яблоне на миг прекратилась, а потом задорный мальчишеский голос отрапортовал:

— Дык отсюда не меньше туаза, мамзель. А что такое фок-мачта?

— Слезай, расскажу. И собаку свою давай сюда, только осторожней. Как ты вообще ее туда затащить умудрился и, главное, зачем?

— А не отберете Матиса?

— Пса-то? Даже не собираюсь. Собаки мне только сейчас и не хватало.

Между ветвями показалась детская мордашка в обрамлении взлохмаченной шевелюры, скептически оглядела меня, затем ее обладатель, видимо, решил рискнуть.

— Щас.

Он ловко сполз на ветку пониже, одной рукой хватаясь за дерево, а второй придерживая под мышкой небольшой светлый шерстяной комок, который не преминул снова высказать свое, на это раз возмущенное, «тяв».

Я подстраховала ребенка, так и не выпустившего из рук пса, и пацан наконец-то благополучно оказался на земле. На вид ему было лет девять, не больше. А висящему на сгибе локтя щенку от силы месяца два.

— Кто будешь таков? — поинтересовалась я.

— Ноэль я, Коломбов сын. Вон деревня моя. — Мальчишка махнул свободной рукой куда-то в сторону.

Похоже, это он про наше сельцо, замку принадлежащее.

Щенку надоело изображать из себя покорную тряпочку и он принялся всячески изворачиваться, пока Ноэль не смирился и не спустил его на землю. Матис тут же запрыгал и завилял хвостом, поставил лапы мне на платье, с готовностью получил порцию ласки, кинулся к парнишке, а затем просто принялся носиться вокруг нас кругами.

— Где ты его такого нашел? — спросила я, глядя, как щенок пытается укусить назойливую муху, норовящую сесть ему на нос.