- Да я.. на экспертизу, наверное, повезли… камни у них вопросы вроде вызвали…

- Где постановление? Где твоя подпись? Что значит «вроде», ты в первом классе?

- Знаешь что, Кальченко, ты берега попутал. Так будешь в барбершопе с персоналом общаться…

- Ты вроде ехать собирался. Давай, я имею полное право завершить допрос, как твой напарник. И заодно разобраться, почему дело состряпано на скорую руку и как так вышло, что результаты экспертизы потерялись…

Я испытала удовольствие, глядя, как психует этот садист и поспешно убегает. Мне захотелось поверить в то, что мою невиновность теперь докажут. С цепкой хваткой этого красивого следователя у меня были огромные шансы вскоре оказаться на свободе и забыть все, как страшный сон.

- Евгения, я хотел бы услышать от вас еще раз, как все было на самом деле. Говорите. Любые детали, не думайте, что они несущественны. Я должен знать все. Кофе? Вы курите?

- Кофе… можно, да. Я не курю.

Кальченко отошел к кофейному аппарату, давая возможность полюбоваться крепкими мускулами на спине. Свитер их практически не скрывал. А я приступила к рассказу, уже в который раз за последнее время.

Только теперь было существенное отличие – меня слышали. И мне хотели помочь. Только вот…

Я пригубила кофе. Иногда не понимаешь, какое удовольствие его пить, пока не теряешь все. Червячок сомнений точил изнутри.

Может, просто смена тактики. Хороший и злой коп. Такое бывает.

Кальченко записывал мои показания. Иногда переспрашивал. Делал много отметок в блокноте.

- Евгения, не нервничайте. Я постараюсь вам помочь. Но вам надо быть со мной откровенной.

- Я все понимаю, - отставив пустой стаканчик, горько усмехнулась. – Это тактика допросов. Меня допрашивал плохой полицейский, а теперь хороший. Вам нет дела до того, что я никого не убивала.

Мои слова матерого волка не задели. Он просто поднял глаза, выдержал паузу, заставив меня понервничать.

- Вот тут вы ошибаетесь. У меня вызывает сомнение то, как топорно состряпали обвинение и скрыли улики в вашу пользу. Если вы не виновны, я это докажу, я всегда докапываюсь до сути. Но если убили действительно вы…

Его губы сжались в непримиримую линию, взгляд стал ледяным.

- Если выяснится, что вы – убийца, будьте уверены. Мой коллега, который только что покинул нас, покажется вам добрым Сантой. Потому что он бы просто передал дело в суд и забыл. А я не забуду. Более того – я буду настаивать на том, чтобы в противном случае вас закрыли на максимальный срок…

Я сразу поняла, что он не врет. И у меня отлегло от сердца. Кажется, я даже улыбнулась, пока что робко, через боль в разбитой губе.

- Я настоял на том, чтобы вас осмотрел доктор. Не дежурный. Но есть еще кое-что, я узнал об этом только сегодня – к вам приехала ваша мама. Тарасюк отказал ей в свидании, но я подписал разрешение. Вы можете увидеться с ней прямо сейчас…

7. Глава 6

Я в этот момент забыла обо всем. И о том, что еще вчера готова была убить себя, и о том, что, возможно, скоро покину эти ужасные стены. Стоило увидеть маму, у меня словно оборвалась внутри напряженная струна последних дней.

- Мамочка!

Кольнуло тревогой – вдруг вместо объятий я сейчас получу отстраненность или обвинение. Воспитывали меня всегда строго. Но мои тревоги были напрасны.

- Две минуты! – известил конвоир, пристально наблюдая за тем, как мы обнимаемся.

- Женечка, как же это… о тебе такое говорят… в посёлке уже узнали. У отца сердце болит. В больнице оставили… ты же не виновата, доченька?

- Нет, не смей даже думать об обратном! – мне так хотелось просто сидеть, держа ее за руку, чувствовать родное тепло, но времени было мало. – Послушай меня. Нужен адвокат. Государственный не подойдет. Найди толкового не за все деньги мира. К крёстному обратись, он поможет.