— Это та, что бросилась под дилижанс? — вспомнила я. Девушки скривились, но я была почти уверена в правильности своего вывода. — Что? Я читала эту балладу в Кроуницкой академии. Она изменила королю с генералом! Анна Иверийская.

— Верте — её девичья фамилия, — пояснила Хломана. — Герб рода — зеленая канарейка. Основан в двадцать…

— Хломана, перестань, — перебила Тильда и подошла ближе. — У Анны Батор была трагическая судьба, это правда. Как у несчастных сироток из её дома. Мы вынуждены посещать их еженедельно, чтобы поддерживать образ мелироанских дев. Госпожа Првленская настаивает на этой благотворительности, и я её понимаю. Мы учим их, наставляем и пытаемся сделать из грязи хоть что-то достойное. Ты присоединишься к нам?

— У меня нет других планов, — я пожала плечами. — Учить сироток, почему бы и нет?

— Отлично! - подлетела Финетта и снова схватила мои ладони, затрясла в знак дружбы. — Для мелироанских дев это прекрасный шанс показать себя!

— Ой да хватит уже ломать комедию, — возмутилась Тильда. — Мы все прекрасно понимаем, что находимся здесь, чтобы удачно выйти замуж и занять достойное место в обществе. Правда, княжна Талиция?

В ответ самая юная дева стушевалась, затопталась на месте. Отвернулась, избегая поднимать взгляд.

— Тильда… — попыталась остудить пыл сестры Приин Блайн, но Тильда подошла и что-то шепнула племяннице Кирмоса.

Что-то такое, отчего та стала ещё бледнее и почти сравнялась цветом с окружающей зеленью.

Снова таинственные игры сестринского общества? Да наплевать!

На щёку села мошка, и я прихлопнула её ладонью. Пока человеческий цветник обменивался понятным только им колкостями, я всё-таки отошла к беседке и сорвала странный колокольчик, на этот раз не с ветвей, а у самых ног. И — о чудо! — на его месте тут же появилась новая завязь.

— Сёстры, — тихо позвала я, но те не отреагировали, увлечённые беседой друг с другом и тайными знаками. Тогда я повысила голос: — Дочери Мелиры! Что это за цветок?

— Это пьюстель, — охотно пояснила Приин Блайт, ухватившись за возможность избежать разговора с Тильдой. — Он всегда стремится к идеалу. Создан совсем недавно, в 197 году одной из воспитанниц, Лерри Морвунд. Она смешивала магию Ревда и магию Девейны для создания самоисцеляющихся растений. Выжил только пьюстель. Он может восстанавливать свою форму за считанные часы, даже если будет оборван до корней.

— Пьюстель всегда обретает изначальный вид, — Финетта вприпрыжку подбежала к беседке, потянув за собой рой мошкары, и принялась собирать букет колокольчиков. — Сестра Морвунд много времени провела в Саду Слёз, прячась в этой ротонде от посторонних глаз. Вот и придумала себе защиту.

Девушка ловко срывала крупные соцветия. На месте оборванных тут же появлялись новые, ещё крохотные бутоны, словно цветение подгонял маг Ревда. Но пьюстель делал это сам, без посторонней помощи.

— Поговаривают, что Лерри на самом деле использовала не магию Девейны, а кровавую, — шепнула Хломана. — Знак рода у неё — отпечаток человеческой ладони, выглядит жутко. Дом Морвунд очень молодой, основан в 183 году от коронации Тибра Иверийского. Я подробно не изучала их генеалогическое древо, но если тебе интересно, то я знаю, где в библиотеке лежат новые гербовые книги.

— Спасибо, — поблагодарила я за сомнительную информацию и наткнулась на Жорхе, что тоже с любопытством обрывал листья волшебного вьюнка.

— Тебе понравился пьюстель? — с какой-то неподдельной гордостью спросила Матриция.

— Под ним удобно прятать труп, — пошутила я и тут же скосила глаза на стязателя.