– Вот как… Но тогда почему вы мне помогаете? Вы бессильны против них – так почему не приведёте меня к епископу со связанными руками?

– Хороший ярл всегда заботится о вдовах и сиротах своей дружины. Иначе викинги очень быстро откажутся за него умирать. Твой отец сражался за меня. Он погиб не в бою, его жизнь пропала ни за что. Но я знаю – если бы у него было семь жизней, он отдал бы их за меня. И уже смертельно поражённый сотней стрел, вырвал бы себе сердце и швырнул во врага, вселяя ледяной ужас.

Ари повернулся чуть боком, чтобы ярл не увидел, как он смахивает с ресниц слезинки. А потом заговорил снова:

– За вас сражались настоящие викинги, будущие эйнхерии,– юноша почти кричал,– а вы боитесь старика с кривой палкой! Если его люди такие страшные – неужели вы думаете, что простят вам мой побег? Они и вас убьют, неужели неясно?

– Они способны и на такое. А ты – способен меня защитить. Если ты поступишь, как я сказал, – меня не тронут. Люди епископа будут шептаться за моей спиной, знаю. Но когда они замолкнут, каждый подумает – а защитит ли ярл моего сына, если будет беда? И это – самая лучшая кольчуга от ножа зависти.

– Но у меня тоже есть лодка. Или вы забыли про неё в своих странствиях.

– Знаю. Можешь седлать и её. Но я считаю, это неразумно. Там, на отмели, тебя могут поджидать люди епископа. Или кто-то из посёлка.

– Кто?

– Кто угодно, кто хочет перед ним выслужиться. Тот, кто хочет показать, что он больший друг конунгу, чем я.

Ари снова почувствовал, как заныло у него в груди и как рот наполнился предательской горечью.

Дело было не в предательстве соплеменников. Хотя Просто лодка была его последним имуществом. Он мог уйти в неё спать, когда в доме становилось совсем невыносимо.

Но ярл Харальд давал ему новую лодку, новый дом, новый проблеск удачи, Это было невероятным. Ещё более невероятным, чем его прежние походы.

Но Ари не мог согласиться так просто, Он чувствовал, что волосы на загривки шевелятся от ярости, как у волка. Слова рвались с языка и улетали, как стрелы, в бездонную даль ночи.

– Так давайте лучше вместе расправимся с этим коварными епископом!– предложил юноша.– Чтобы некому было мстить и завидовать!

– Не могу.

– Вы боитесь, ярл Харольд?

– Я не боюсь, мой мальчик, я не боюсь,– ярл тяжело опустился на землю и выдохнул,– Не боюсь, нет. Я просто умираю. Да, я – умираю… Половина моих сил осталась в том заливе, ушли вместе с кровью. Моя удача утекла вместе с ними, я просто не уследил. И теперь меня хватает только на то, чтобы умирать. Да, умираю, израненный, но на родном берегу, а не в битве. Как и твоему отцу, мне не увидеть чертогов Вальхаллы… Что ж, может быть безымянный Бог пустит меня обогреться, приютит… как тебя приютит… Улуф… Да, Улуф, старый колдун, он примет тебя… Иди к Улуфу – и ты найдёшь себе место!

С трудом ступая, Ари зашагал в дом и начал собираться в дорогу. Он действовал тихо, как вор, стараясь никого не разбудить. Но даже если кто-то и проснулся, то не подавал виду. Все домашние знали не хуже Бейнира – ненужные вопросы добром не кончаются.

Странно, но теперь казалось, что беспечный Гюрдир скопил слишком много имущества, в основном бесполезного. Из котелков пригодился только один. Все ножи – деревянные. Нет смысла тратить металл на то, чем не убиваешь. От отца не осталось даже одежды, она ушла в огонь вместе с его удачей.

Всё, что могло пригодиться, поместилось в один средних размеров мешок. И даже с запасом.

Когда он вышел наружу, ярл по-прежнему сидел лицом в сторону моря и только постанывал. Видимо, удар, после которого он мог даже снять подшлемник, что-то повредил ему в голове. А может, боль была слишком сильна и постаревший за один поход ярл Харальд уже не мог слишком долго и глубоко думать.