– Нет, всё намного хуже. Епископ Осмунд собирается тебя убить.

– В честном поединке? Пусть попытается.

– Нет, он будет пытаться убить тебя тайно. Но не потому, что ненавидит. Ему до тебя вообще нет дела. Епископ просто знает – убийство дерзкого язычника вернёт его словам вес. Ему важно, чтобы его слушали и слушались.

– Да, порядочно я его. Не у каждого так получится!

– Да, Ари, я согласен. Нужна великая удача, чтобы совершить настолько грандиозную глупость?

– И какую виру я должен выплатить за оскорбление? Я не хочу умирать. Я ещё в походе ни разу не был!

– Безымянный бог не признаёт выкупа головы. Своих врагов он карает огненным ливнем, а верных слуг – одаривает богатством, силой и великой удачей.

– И что же мне теперь делать?

– Я пришёл, чтобы об этом спросить. Что ты собираешься теперь делать?

Прежде, чем ответить ярлу, Ари обернулся. Ему хотелось убедиться, что никто не сможет напасть сзади.

Но он увидел только, что Бейнир свернулся на скамье у порога. Как будто среди ночи, пока свояк сражался с великанами и соблазнял валькирий, ему захотелось во двор. Возвращаясь, по прежнему сонный, рыжий уселся на лавку возле деверей, да так и повалился, не замечая, что под рёбрами жёсткие доски.

Пользы от рыжего не было, но Ари продолжал смотреть. Юноша словно надеялся, что в этой тихой схватке приятель прикроет его щитом.

Но рыжий Бейнер лежал с закрытыми глазами, дышал ровно и отчаянно делал вид, что крепко-накрепко спит. Однако подделать храп родич не догадался. И этим себя выдал.

Ари даже не разозлился на рыжего. Он знал, что Бейнир не был трусом. Его рыжий родственник просто был из тех, кто рано усвоил – в походе с ярлом не спорят. И потому на всякий случай не спорил ни с кем из старших, даже когда стоял на родном берегу. Потому что никто не знает своей судьбы.

Так Ари уже в который раз остался один перед лицом неизвестности.

В посёлке царила непривычная тишина. Ветер уже успокоился – и от этого скорая буря ощущалась особенно ясно. Воздух сделался густым и тяжёлым, как масло, а море гремело, словно среди волн вращались огромные жернова.

– Что будет с моими друзьями?– спросил Ари.

– Это не твои друзья устроили распрю с епископом,– напомнил ярл,– Сейчас не время даже о них вспоминать.

– Я не устраивал распрю. Я спросил. Он сам обещал, что ответит на всё, что мы у него спросим. А оказалось, что ответить не может. Это всё равно, что пригласить на пир и подать пустую чашу!

– Епископа прислал сам конунг Олаф, победитель данов. Ты хочешь стать врагом конунга?

– Но я не оскорблял конунга. Я просто спросил! Он же сам попросил спрашивать?

– А вот представь, что конунг прибудет в наш посёлок с дружиной, советниками и скальдами, а ты его спросишь, почему он против родного брата в войске свергнутого короля саксов воевал? Как думаешь, что с тобой конунг сделает? Тоже будет на вопросы отвечать?

– Нет, такого я спрашивать не буду,– произнес Ари и тряхнул волосами, словно прогоняя от себя морок.

Даже здесь, в островном посёлке, были наслышаны, что делает конунг Олаф со своими врагами.

– Но епископа ты спросил. Видимо, решил, что раз он без меча, то над ним можно насмехаться. Хотя его посох стоит сотни мечей.

– Если это его обижает, я больше не буду спрашивать. Он достойный человек, наверное.

– Слишком поздно, Ари-Болтун. Епископ уже обиделся.

– Я выплачу виру!– воскликнул Ари с такой готовностью, что ярл чуть не рассмеялся.

Но когда Харальд заговорил вновь, его голос был горьким.

– Из какого имущества ты собираешься платить виру?– спросил он.– Я не вижу у тебя ни золота, ни рабов, ни овец, ни коней. Даже с оружием у тебя плохо. Ночуешь из милости в чужом доме. Или ты знаешь, где отец закопал свою долю сокровищ?