— Мама сказала, вы с ней виделись…

Замечаю, как Алёна вздрагивает и моментально напрягается.

— Это вышло случайно. Я не хотела ей ничего рассказывать, просто врач была рядом и…

— Не нервничай так. Все нормально, — вырисовываю легкую улыбку и касаюсь ее ладони. Сжимаю.

Она снова вздрагивает. Смотрит прямо в глаза.

Притормаживаю у ресторана в центре. Здесь есть хорошие уединенные столики.

— Давай поедим и поговорим, ладно? — поглаживаю тыльную сторону Алёниной ладони большим пальцем.

— Хорошо.

Глушу движок, выхожу из тачки и, если честно хочу открыть Алёне дверь, но она меня опережает, выбирается из салона сама.

Чувствую, что опять на ней залипаю, когда смотрю.

Мне нужно было пробовать с ней говорить снова и снова тогда. А я просто уехал…

Не хотел ее больше мучать и себя тоже не хотел. Показательный холод и отрицание от человека, который тебе небезразличен, всегда бьет очень больно.

В ресторане нас провожают к интересующему меня столику.

— Присаживайся, — отодвигаю для Алёны стул.

— Спасибо.

Огибаю стол и сажусь напротив. Отвлекаюсь на официанта. Прошу его принести нам что-нибудь из их фирменных завтраков и снова сосредотачиваюсь на Алёне.

— Я хотел извиниться за свои слова. О том, что… Когда спросил, от меня ли ребенок, — поджимаю губы. — Просто ты позвонила, только когда… В общем, прости. Я не хотел тебя обидеть. Злился на твой игнор.

— Я понимаю, — Алёна кивает. — На самом деле не знаю, с чего начинают такие разговоры, Матвей.

— Ты уже приняла какое-то решение?

— Нет. Мне сказали сдать анализы, я ходила к врачу. На этом пока все. Это очень не вовремя.

— Согласен, — киваю и замечаю, как Алёна тут же напрягается. — Я думал обо всем, много. Все сложно, но решать, как поступить, тебе. Это твое тело, и я не имею морального права…

Алёна кусает губы, часто кивает, а у самой слезы по щекам катятся.

Внутри все переворачивается в этот момент. Мурашки колючие, и холодно. Очень холодно.

— Мне страшно, — шепчет. — Мне так страшно, Матвей.

3. Глава 3

Алёна

Я так боялась этой встречи. Я на нее не рассчитывала!

Мама Матвея очень четко дала понять, что поддержит меня, что бы я ни выбрала, но мне показалось, что даже она не уверена в своем сыне. Даже она думает, что Мот сольется. С такой мыслью я шла на эту встречу сегодня.

Обреченной.

В машине думала, с ума сойду, когда он до меня дотронулся. Когда коснулся губами щеки, задел пальцами живот, по спине тут же пробежал парализующий холодок. Я ни сказать ничего не смогла, ни пошевелиться. Сидела как статуя и не моргала даже.

Матвей говорил спокойно, да и сейчас не повышает голоса. В нем нет ноток недовольства или отвращения. Возможно, он притворяется, но мне хочется ему верить. Правда хочется.

Я слишком устала. Мне сложно. Сложно нести это бремя выбора одной.

Страх парализует. Я плачу, не могу успокоиться, нужно, знаю, иначе никакого конструктива не получится и разговор выйдет бесполезным, но слезы катятся и катятся по щекам.

Мот пересаживается на соседний стул. Теперь нас не разделяет стол.

Чувствую его запах. Всхлипываю. Где-то в глубине души хочу обнять его, но сильнее хочу, чтобы он сам меня обнял. Поддержал физически, потому что я больше просто не вывожу. Я скоро рехнусь, честно.

— Алён, — Матвей ловит мою ладонь под столом и крепко ее сжимает. — Все будет хорошо, — произносит с небольшой заминкой.

У него голос подрагивает. Замечаю это и проваливаюсь в еще большую панику. Мы оба, кажется, на грани.

Ему так же страшно, и он так же, как и я, абсолютно не понимает и не знает, как нам со всем этим жить дальше.