– Любовница? – повторила я.

У мужчин есть определенные желания, втолковывали нам в пансионе в последний год перед выпуском, и желания эти, само собой разумеется, должны удовлетворяться. Настоящей леди надлежит закрывать глаза на интрижки супруга, если те не имеют под собой никаких серьезных оснований, не несут угроз семейному благополучию и репутации, и уметь вовремя отворачиваться, не ревнуя и не закатывая безобразных скандалов даже в уединении своих покоев.

Молва людская уверяла, что членам братства запрещено жениться, и, значит, Дрэйк свободный мужчина, только…

Только не покидало ощущение оплеухи, звонкой, оглушающей.

Глупо. Бессмысленно и безосновательно. Дрэйк имеет полное право хоть на любовницу, хоть на гарем в десяток наложниц.

– Насколько мне известно, Дрэйк уже много лет заводит одну любовницу, какую-нибудь миленькую, скромную, хорошенькую вдовушку не из высших, без претензий на иное место в его жизни, нежели постель, навещает её периодически, возможно, поддерживает материально и, когда приходит время, они тихо-мирно расстаются без слез, истерик и обид. – Лисица отдала мне красный пеньюар, затем опять голубой и наконец расшитый серебряными нитями чёрный.

Окинула небольшой, в светлых тонах зал магазина быстрым, цепким взглядом и направилась к прилавку, где уже лежали отложенные ранее вещи.

– Это мы тоже берем. – Лиссет добавила пеньюары к куче шелка, кружев и хлопка и полезла в свою сумочку за чековой книжкой.

Девушка-продавщица начала упаковывать вещи, раскладывать по бумажным пакетам, одновременно считая общую сумму.

– Ты действительно пришлешь счет Нордану? – уточнила я.

– Нет, конечно, не беспокойся. Заедем сейчас куда-нибудь перекусить? На набережной есть отличные местечки. В ювелирный заходить не будем, предоставляю Дрэйку право приобретать для тебя драгоценности. К тому же я бриллианты не люблю, предпочитаю полудрагоценные камни. И красиво, и заговорить можно.

Пакетов оказалось немного, и вынесли мы их сами. Салон почти полностью забит пакетами большими и маленькими, коробками, свертками, даже сиденье, соседнее с креслом водителя, занято покупками. О полной стоимости думать не хотелось. Наверное, Дрэйк на самом деле не представлял, что можно набрать столько всего, и когда увидит счет…

Быть может, тогда поймет, что нечаянная рабыня слишком дорого ему обходится.

Двухэтажный белостенный дом, похожий на маленький частный особняк. Окна залов на обоих этажах выходили на реку, неспешную, степенную, в серых каменных оковах. Лиссет попросила столик на втором этаже, где меньше людей и в большом аквариуме у стены плавали пузатые золотые, рыжие и синие рыбки. На меня никто не обращал особого внимания, толика удивления, любопытства, изредка мимолётный взгляд на запястья, и не более. В салоне экипажа лисица велела мне поменять старые туфли Пенелопы на новые, а на плечи накинуть шелковый радужный шарф и добавила, что из совсем глухих уголков империи в столицу приезжают ещё и не в таком виде.

Лиссет сделала заказ за нас обеих. В ожидании я смотрела в окно, наблюдая, как солнце прокладывало слепящие дорожки по речной глади.

– Ты умеешь заговаривать камни?

– Какой-нибудь простенький заговор могу налепить, но выплести что-то серьезное это уже, увы, не по моей части. Вот тебе должно быть по силам.

Я пожала беспомощно плечами. Истинные знания открывались жрицам лишь после церемонии посвящения. Что мы, ученицы, умели, кроме простеньких бытовых вещей?

– Когда-то давно носители лунной магии считались одними из сильнейших в этой части мира.