Действительно, хорошие манеры в тех краях не преподают.

На другом берегу реки зелень деревьев – Лиссет упоминала, что там Центральный столичный парк. Фигурки прогуливающихся по набережной людей. Кружево старого каменного моста немного дальше – часть его видна из окна ресторана.

Ровная, словно течение этой реки, жизнь, в которой будто и не существовало ни бездны войны, ненасытной, поглощающей всё на своём пути, ни исчезающих по чьей-то прихоти маленьких личных миров, ни безысходности рабства.

После ресторана мы поехали в особняк. Во дворе встречал Стюи, изумленно округливший глаза при виде заполненного покупками салона. Пока молодой человек переносил пакеты и коробки из экипажа в дом, мы с Лиссет попрощались. Лисица пообещала заглянуть на днях и посоветовала не тянуть с подталкиванием. Помахав Лиссет рукой, я проводила взглядом выезжающий со двора экипаж и с опаской пошла в дом. К счастью, в холле оказался только Стюи с последней партией покупок.

– По-моему, поездка прошла удачно, – заметил молодой человек.

– Наверное. Только я не думала, что ходить по магазинам настолько утомительно, – призналась я и вслед за пареньком поднялась по лестнице.

Третий этаж, скрипучие ступеньки и каморка. Даже узкая жесткая кровать кажется благодатью – наконец-то можно скинуть туфли и лечь, вытянув порядком уставшие ноги. И ведь нас ещё возили! Не представляю, каково устраивать такого рода загул пешком.

Несколько минут я лежала, глядя в потолок, и лишь затем отметила неправильность. Или, скорее, нехватку. Каморка должна быть завалена покупками!

Я села. Ничего. Куда Стюи всё отнес? И книги со стола пропали.

Надев туфли, я спустилась на третий этаж.

– Стюи?

– Сая. – Молодой человек появился из коридора, ведущего к гостевым спальням.

– Куда ты всё отнес?

– В твою комнату.

– Но она… – начала я, но Стюи, хитро улыбаясь, указал на коридор за своей спиной.

Плотнее запахнувшись в шарф, я направилась к гостевым спальням. Комнат для гостей четыре и дверь одной из них открыта. Я приблизилась, заглянула неуверенно. Спальня меньше хозяйской, но всё равно куда просторнее чердачной каморки. Большое окно, щедро впускавшее солнечный свет, широкая кровать, комод, шкаф, трюмо, камин. На столике у стены букет белоснежных хризантем, на тумбочке возле кровати стопка книг, принесенных Пенелопой, пол завален моими пакетами и коробками.

– Думаю, тебе здесь будет удобнее, чем в том закутке под крышей, – произнес Дрэйк.

Я посмотрела на мужчину, стоявшего возле распахнутой створки, не веря. Не желая верить, что такое возможно.

– Это…

– Отныне твоя комната.

– Но я…

– Не должна жить в клетке, как пойманный дикий зверёк.

– Дрэйк, я ничем не заслужила доброго отношения с вашей стороны, вы уже столько всего сделали, а я…

– Сая, я понимаю, что тебе мои поступки кажутся в лучшем случае странными, в худшем ты видишь за каждым моим действием подвох. Ты молодая леди, более чем очевидно, должным образом воспитанная и образованная. Можешь мне не верить, но я не одобряю ни рабства, ни отношения к людям как к скоту, особенно к тем, кто не может ни защитить себя, ни ответить. И всех решений Октавиана не одобряю, хотя и не стою с транспарантом на городской площади и не являюсь тайным членом оппозиции. И это была моя ошибка – требовать от Норда ответственности за тебя.

– Я рабыня, – шепотом напомнила я.

– Согласно документам – да. Но этот момент не так сложно исправить, в отличие от последствий необдуманных действий Норда, – Дрэйк умолк, потом указал на вторую дверь в комнате. – Ванная отдельная.