Уже поднимаясь, я услышала, как успокаивают лошадей и… свист. Жуткий, тонкий свист – какой бывает, когда лупят со всей дури плетью. И, судя по истошно-жалобному воплю, последовавшему за свистом, лупили ей по живому человеку.

– Что за хрень…

Чертыхаясь, Огненный Лорд дернул меня обратно, приказал не высовываться и широко распахнул дверцу кареты. Тут же толпа снова восторженно заревела, а я, уже было высунув на улицу нос, испуганно задвинулась обратно.     

– Что происходит? – тут же услышала. И поразилась до глубины души – настолько голос моего господина в этот момент был не похож на тот, которым он разговаривал со мной - даже когда сердился. Ледяной, надменный, опасный. – Кто этот кретин?

Я не расслышала, что ему ответили – уж больно тихим и почтительным был голос отвечающего. Навряд ли это Ихташ – тот не особо боится перечить своему господину. К тому же, всё заглушал довольно громкий скулеж того, кого хлестнули плетью.

– Чего тебе, парень? Зачем под колеса кинулся?

Не справившись с любопытством, я все же подкралась к дверце кареты и осторожно выглянула.

Прямо перед Огненным Лордом, раскачиваясь и обнимая себя за плечи, сидел на коленях нищий оборвыш, из-за которого я чуть шею себе не свернула. С довольно безумным видом он бормотал что-то себе под нос.

На заданный вопрос оборвыш ответил не сразу – лишь со второго грубого оклика поднял голову, жмурясь, будто на солнце глядел. А потом скривился весь, словно собрался плакать.

Юродивый – поняла я. Обыкновенный, местный юродивый.

– О превеликий… – взвизгнул вдруг парень и очень быстро пополз в сторону Эллиора и кареты. –  О господин Огня и наследник последнего Дракона…

Доползти он не успел – подхватили с двух сторон охранники в железных нагрудниках.  

– Ты что делаешь, безумец?!

– Жить надоело?!

Но плешивый вырывался, будто и в самом деле потерял рассудок, лихорадочно что-то бормоча и протягивая к Лорду Варгосу тощие руки. Я прислушалась.

– Отродье… Слепой Бог погубит… всех погубит… превеликий Лорд, спаси нас… погубит…

– Что ты несешь? – Эллиор пожал плечами. Забрал у одного из охранников плеть и рукояткой поднял лицо нищего за подбородок. – Что за бред? Какое отродье? Зачем под лошадей кинулся? Хочешь, что тебя высекли на площади?

Действительно бред. Я пожала плечами. В психушку бы парня – так ведь наверняка нету у них.

Толпа неодобрительно, хоть и сдержанно загудела – было заметно, что обижать юродивых здесь непринято, и толпе это не понравилось.  

Эллиор поднял голову и обвел недовольных угрожающим взглядом.

– Всем под плети захотелось?

Люди утихла – многие даже на шаг назад отступили.

– Говори! – бросил он юродивому.

Но тот не мог говорить. Расширенными от ужаса глазами, оцепенев и безвольно повиснув у охранников на руках, он смотрел прямо на меня. А потом снова поднял худую руку и заорал благим матом, корчась и поджимая ноги.

– Отродье!! Вон она, в карете!! Отродье… Слепого Бога! Всех погубит… Всех! Мы все погибнем из-за этой твари!

Выскользнул из цепких рук, упал на пол и затрясся в жутких, бесконтрольных судорогах.

11. Глава 11

Толпа единогласно то ли ухнула, то ли ахнула… и отступила еще на шаг назад.

В наступившей неестественной тишине единственными звуками были стоны и хрипы юродивого – брызжа слюной и не прекращая корчиться, тот умудрялся продолжать показывать на меня пальцем, пока не привлек внимание абсолютно каждого из собравшихся на площади.

Притихшие, люди разглядывали меня со знакомой уже смесью страха и любопытства.

– Спрячься! – рявкнул Эллиор. Шагнул к упавшему, наклонился и вздернул его за грудки на ноги. – Что ты несешь? Кто надоумил?!