Он вообще не слышит, что я ему говорю?

— Вот что, Даниил, – выставляю вперед указательный палец. – Запомните: я запрещаю вам портить моих студенток.

Он вздергивает брови в неподдельном удивлении и как будто сдерживается, чтобы не рассмеяться.

— Хорошо, буду брать только испорченных.

Закусывает губу, но улыбка все равно ползет по его красивому лицу. Я сжимаю ладони в кулаки.

— Считаете, это смешно? – спрашиваю спокойно. – Не всем из них даже есть восемнадцать. Это уголовная ответственность, между прочим.

— Буду вдвойне осторожен и обязательно попрошу вначале паспорт.

— Вначале?

— Ну до того, как раздену.

Меня прямо штормит. Удивительно, но вот так в диалоге, кроме мамы, меня еще никто не выводил из себя. А этот парень разгоняет за несколько секунд.

— Вы никого не будете раздевать, ясно вам? – я даже встаю на цыпочки, чтобы оказаться ближе к его лицу. – Узнаю о ваших домогательствах…

Я запинаюсь, потому что не знаю, что сказать. Выложу видео, где он предлагает взятку? Он не мой студент, я не могу надавать на него как-то иначе, пригрозить на следующий семестр…

— Так что вы сделаете, Краса Андреевна? – он тоже наклоняется вперед. – Накажете меня? В угол поставите? Отшлепаете?

Я нервно сглатываю, глядя в его наглые глаза, внезапно оказавшиеся слишком близко от моих. Тяжело вдыхаю носом, мысленно заставляя взять себя в руки. Его слова такие язвительные, но одновременно… Пошлые. И эта пошлость должна меня отвращать, но я почему-то чувствую совсем иное: странное томление в теле. Нездорово это как-то. Совсем нездорово.

Я делаю шаг к автобусу и хлопаю ладонью по багажному отделению.

— Грузите свой рюкзак, – говорю, не глядя на парня, из салона лениво выбирается мужичок лет пятидесяти и открывает дверцу багажника. Пока Соколов кладет вещи, я, повернувшись, к остальным, громко зову:

— Все в салон, отъезжаем! – и повернувшись к Даниле, тихо добавляю: – Сядете со мной.

Мы первые заходим в салон, во втором ряду я указываю ему на место у окна, он пробирается туда.

— Я думал, мы вместе сядем, – оказывается возле меня Миша. Его недовольный взгляд перемещается с меня на парня и обратно.

— Мне надо провести воспитательную работу, – отвечаю я, Миша, поджав губы, садится позади меня с Виталиком.

Сбоку усаживается Мишин отец с Татьяной Ивановной, нашей завкафедрой литературы. Она просто потрясающая женщина. Для своих сорока пяти выглядит отлично, следит за собой, при этом не жеманная, добрая, веселая и очень отзывчивая. Она почти мой идеал, человек, за которым хочется тянуться.

Мишин папа, Сергей Михалыч, подобных чувств не вызывает. Честно говоря, он мне не очень импонирует. Взгляд у него такой… Липкий, что ли, а улыбка на лице как нарисованная, выглядит фальшиво. Он всем улыбается, сюсюкает, как с детьми, а потом на экзамене валит. Сама была свидетельницей.

Хорошо, что Миша совсем не такой, но жаль, что приходится общаться с его отцом.

Когда девчонки, прошмыгнув по салону в конец, и все, как одна, бросив взгляд на Соколова, увлекшегося телефоном, рассаживаются, я опускаюсь на свое место. Парень сидит, развалившись, раздвинул ноги, совершенно не думая о том, насколько это неудобно для меня.

— Вы всегда только о себе думаете? – интересуюсь, стараясь быть вежливой, и указываю взглядом на пространство между кресел.

Он скользит взглядом по моим ногам от коленей вверх, и я инстинктивно их сжимаю. Садясь ровно, Данила отвечает:

— В первую очередь я думаю о партнерше.

Я закатываю глаза, выдыхая.

— У вас все темы сводятся к сексу? – поворачиваю к нему голову. Он, конечно, делает непонимающий взгляд.