Я нехотя вылезла из-за стола и не спеша приблизилась. Ни на какие занятия мне идти совершенно не хотелось. Можно было предположить, чему учат в местном гареме новеньких наложниц. Но улизнуть из-под бдительного взора маман не представлялось возможным.

Мистрисс привела нас в просторный зал. На полу лежали тонкие коврики, на стенах висели зеркала в полный рост. Я с опаской огляделась: ни мужчин, ни даже статуй повелителя в этом зале не было.

Заметив мое смятение, Мистрисс усмехнулась:

– Первое занятие на сегодня – это танцы, так что можешь не волноваться – пока что.

Видимо, облегчение так ясно отразилось на моем лице, что маман сочла нужным добавить:

– Ты строптива, повелитель любит таких. Но имей в виду, новенькая, если мудерисы будут на тебя жаловаться, белой ленты тебе не видать, как своих ушей. Потому веди себя правильно и будь прилежна. Тогда мы с тобой, возможно, подружимся.

Я слушала Мистрисс молча, стараясь, чтобы на моем лице не слишком явно отображались мои мысли и мое отношение ко всем этим упражнениям. Однако маман все равно чувствовала мое настроение. Она улыбнулась показательно холодно:

– Девочки, я буду здесь неподалеку. Если вдруг новенькая будет хулиганить, – она кивнула на меня, – зовите меня. Кстати сегодня владыка сам хотел зайти посмотреть на ваши занятия, потому старайтесь.

– А на какие именно занятия он придет посмотреть? – юная смуглокожая девушка с такой же, как у меня, синей лентой в волосах просительно сложила руки у пухлой груди.

– Этого он мне не сказал, – Мистрисс хитро прищурилась. – Потому старайтесь на всех занятиях.

И Мистрисс вышла, напоследок строго зыркнув на меня черными глазами.

Наставницей по танцам, или, как здесь их называли, мудерисой, была темнокожая женщина средних лет. Как и все в гареме, красивая, как и все, с богатыми формами. Для начала она погнала нас шестерых на разминку, заставив бегать трусцой, приседать и прыгать. Хорошо, что я никогда не пренебрегала спортом, поскольку выложиться пришлось сильно, я запыхалась в душноватом воздухе танцевального зала, вспотела и мечтала только об одном – принять прохладный душ. Но, увы, единственное, на что я могла рассчитывать, это слюни джантака. От таких мыслей меня передернуло.

– Ей, новенькая! – мудериса тут же окликнула меня, заметив мою заминку. – Ты чего прохлаждаешься? Все девочки должны работать, лентяек у нас тут не любят.

Разминка была закончена, и наставница принялась танцевать перед ученицами, показывая им нужные движения. Она во всей красе демонстрировала свое гладкое тело, блестевшее, словно эбонит. Несмотря на пышность форм, двигалась мудериса с удивительной легкостью и грацией. Ее полная грудь призывно колыхалась, упругие ягодицы так и манили прикоснуться к ним, погладить, сжать…

Я поймала себя на мысли, что искренне любуюсь танцовщицей, испытывая соответствующий трепет и беспокойство.

– Видите, девочки? – из томной мечтательности меня вывел голос наставницы. – Если даже на вас мой танец производит такое действие, то что же будет с мужчинами, когда они увидят его?

Я встрепенулась и непроизвольно покраснела. Опять эти афродизии лишают меня способности мыслить трезво. А мудериса продолжала:

– Нельзя недооценивать силу танца, власть движения тела. Красивого движения красивого тела, – она добавила и выразительно покосилась на меня.

Я обиженно поджала губы, но промолчала.

– Так, разбиваемся на пары, встаем друг напротив друга и начинаем двигаться. Попробуйте представить, что ваша напарница, это мужчина, чье внимание вы должны обратить на себя.