Софа встаёт на ноги, оглядывается в поисках обуви, надевает ее. Подходит к сумке и начинает все свои вещи складывать обратно.
— Понятно, — прячу салфетки в сумку.
Стою и не двигаюсь. Смотрю на все ее попытки привести своё душевное состояние в норму.
— Что стоишь? Вали, откуда пришла. Мне твоя помощь не нужна.
— А то и видно, что не нужна.
— Что? Мажорка решила снизойти до бедной сиротки и предложить ей помощь?
Меня передёргивает от яда в её голосе. Понимаю, что она имеет на него право: я очень плохо вела себя с ней два года назад. Но все же неприятно ощущать столько ненависти в свой адрес.
— Ну, допустим, у меня есть некоторые мысли на этот счёт.
— Вали с этими мыслями, откуда пришла, ещё раз говорю, — наконец-то она все сложила в свою сумку и стала приводить в порядок себя. Умылась водой из бутылочки, которая была у неё, расчесала волосы и убрала их в хвостик. — Мне от тебя ничего не надо, ни тогда, ни сейчас.
- А ты изменилась…
Но я не успеваю закончить свою мысль, меня прерывает грудной мужской бас, который слышится недалеко от нас:
— Где она?
Глаза Софы полны ужаса. Ее парализует страх на некоторое время, а после она приходит в себя, вскакивает, бежит на другую сторону лужайки, достаёт из-под куста рюкзак, взваливает его себе на плечо и скрывается за деревьями.
«Вот черт! Что происходит?»
Бегу за ней, оставляя позади себя мужской голос, ныряю в густую чащу деревьев. Настигаю Софу, когда она уже перебросила рюкзак через забор и сама пытается его перелезть.
Ее усилий не хватает, и я подталкиваю ее под попу. Она оглядывается, кивает в знак благодарности, заносит сначала одну, затем вторую ногу на другую сторону забора и спрыгивает на землю. Хватает рюкзак и убегает.
«Отлично! Просто супер, Диана! Теперь ты тут, и непонятно, что делать дальше».
— Она же не собиралась сбегать? — голоса уже совсем близко.
Быстро принимаю решение спрятаться за многолиственным кустом.
Слышу шаги приближающихся людей.
— Галя, если я узнаю, что ты ей что-то сказала или сделала…
— Ну, Андрей, — а это уже знакомый мне голос девушки, недавно мучившей Софу, но сейчас он звучит заискивающе и фальшиво мило, — что я могла ей сказать? Ай! — проносится визг по саду.
Я точно услышала звук пощечины.
— Последний раз предупреждаю, Галка, не трогай Софу. Иначе…
— Иначе что, Андрей? — повышает голос девушка. — Ударишь опять? Так я согласна, бей, на! Только не бросай. Я все выдержу, лишь бы быть с тобой.
— Заткнись, дура, истерики мне только твоей не хватало.
— Андрей, миленький, ну зачем тебе она? — вновь возвращается фальшивая Галя. — Что Софка может тебе дать? Да она от первого твоего удара сразу в обморок грохнется. А я нет, видишь, я еще на ногах стою. Сбрось свою злость на мне, сними напряжение. Не сдерживайся, я все выдержу, Андрюша.
— Дебилка! Во-первых, она уже прошла боевое крещение, и ничего, не истерила. А во-вторых, пошла вон! Не нужна ты мне больше. Ее хочу.
— Да на кой черт, — снова не выдерживает Галя и переходит на крик, — с каких пор тебя такие рохли интересуют?!
— Заткнись уже, слушать тебя противно!
— Ах, противно слушать?! Голос мой тебе уже не нравится, Сонькин подавай, да? Ну и что, что поёт она хорошо, я тоже могу научиться, Андрюш! — снова меняется ее тональность. — Возьму педагога по вокалу, по телику такое показывали, и научусь петь не хуже нее...
— Гала, не смеши меня!
— Андрюш, нам скоро восемнадцать, выпустят отсюда, квартиры дадут. У нас же с тобой были планы, давай их будем придерживаться, а?
Пипец! Сижу в кустах, притаившись, а ощущение, что смотрю мыльный сериал.