Зубы стучали, руки ходили ходуном. Голова кружилась так сильно, что я едва смогла добраться до комнаты с чайником. Набрала в кружку ледяной воды из крана. Стуча по зубам, сделала несколько болезненных глотков.

Было ощущение, что я проталкивала воду насильно. За грудиной пекло так сильно, словно я пила расплавленное олово. Но это был единственный способ успокоиться без лекарств. И почему так сильно накрыло? Думала, что всё уже улеглось.

Но в самый неподходящий момент снова стало плохо. И с этим надо было что-то делать. Я умылась ледяной водой, растёрла руки, уши, пальцы. Теперь горела кожа, и это было хорошо.

Надо было любой ценой вернуться к настоящим ощущениям от гипотетического ужаса. Умом я понимала, что ничего страшного не случилось, но тело не давало мне в это поверить.

Сначала я хотела попросить помощи. Роман упоминал лазарет, значит там были врачи. У кого-то могли быть с собой нужные таблетки. Но надежды на это практически не было.

К тому же паническая атака могла стать предметом обсуждения. Если меня начали травить из-за отсутствия примитивных навыков застилания постели, то пауки стали бы просто подарком для таких «милых» людей.

Отец всегда говорил, что самое острое оружие мы вкладываем в руки врагов сами. И я не собиралась давать повод местным девицам травить меня из-за арахнофобии. Много чести!

Значит, надо перетерпеть и молчать. Привести себя в порядок и уезжать отсюда как можно скорее. Потому что я точно знаю, что здесь есть пауки, а когда они вызовут новую паническую атаку – не знаю.

Ночь прошла в страхе. Я дрожала от каждой тени, от каждого шороха. Мне всё время казалось, что чешется рука, нога, даже лоб. Разумеется, я думала, что по ним ползает паук.

К утру я измаялась так, что легла на дальний стол. Закуталась в шубу и попробовала подремать хоть несколько минут. Но не смогла. Тряслась теперь уже лёжа. Понимала, что ещё одну такую ночь просто не переживу.

Поэтому, когда по коридору начали ходить люди, я поставила табурет к выходу и превратилась в слух. Начали те самые мамочки с детьми. Но и Гранин появился почти сразу же.

Он шёл, застёгивая на ходу бомбер, и едва не споткнулся, когда я кинулась ему наперерез.

– Стрекоза, чего тебе понадобилось на этот раз? Том-ям? Утку по-пекински? Устриц? Вертолёт? Что?

Он выглядел решительным. Немного угрюмым, не выспавшимся, но целеустремлённым. Он даже с шага не сбился, чтобы со мной поговорить.

– Ром, доброе утро.

– С тобой? Вряд ли. Что надо?

Гранин перестегнул клёпки на манжетах, так же не замедляя шага. Из-за высокого роста и желания поскорее отправиться в путь, он делал огромные шаги. Мне пришлось перейти почти на бег, чтобы не отстать от Гранина.

– Ром, возьми меня с собой!

– Нет.

– Ну, пожалуйста! Поверь, ещё вчера я бы спокойно осталась здесь. Я даже воду научилась пить из крана!

– Из скважины? Что тут геройского?

– Она нефильтрованная!

Гранин подошёл к двери в конце коридора и надел шапку. Я преградила ему дорогу.

– Стрекоза Алиса, я поеду через метель. Там не будет не только нефильтрованной воды, там вообще ничего не будет. Ни кабины с подогревом, ни обеда. Ни даже гарантии, что я доберусь до железнодорожной станции. Так что ты останешься здесь, в тепле и безопасности. Командир экипажа мужик толковый. Вчера написал все рапорта. Да и связи с городом нет, так что он полностью будет заниматься с вами. Ты останешься тут, пока за вами не вышлют транспорт. А я поеду, без вариантов. Только шарф мой отдай, пожалуйста. Потому что сибиряк не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто тепло одет!