К сожалению, архив Императорского военно-сиротского дома сохранился далеко не полностью. Причиной тому послужили две крупные реорганизации. В 1829 году он был переименован в Павловский кадетский корпус, а в 1863 году при переформировании военно-учебных заведений в России вообще упразднен. В настоящее время Архивный фонд Императорского военно-сиротского дома разделен на две части. Одна находится в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве, другая – в отделении этого архива в городе Ялуторовске Тюменской области, что делает ее недоступной для изучения.

Фамилия Чернов встречается в списках Дома неоднократно. Дело в том, что имена и отчества кадетов в отчетных документах тогда не ставили, а однофамильцам присваивали номера. Поэтому в начале XIX века в заведении находились: Чернов 1-й, принятый в январе 1799 года; Чернов 2-й, принятый в сентябре 1801 года; Чернов 3-й, принятый в декабре 1807 года. Чернов 4-й впервые показан в тех списках, которые сохранились, в сентябре 1809 года, при этом указано, что он поступил в Дом 5 марта 1809 года[70].

Время выезда Ивана Чернова и Евгении Дуровой из Сарапула – февраль 1809 года. Ехать в Петербург они могли только по тракту через Вятку и Москву. Это расстояние, согласно «Указателю дорог Российской империи» (СПб., 1804, ч. 3, с. 395), достигало 1988 верст и по зимней дороге его можно было преодолеть не менее чем за две недели. Следовательно, к началу марта дети как раз и должны были появиться в столице.

Чернов 4-й фигурирует в списках малолетних кадетов роты капитана Обергарда с 1809 по 1811 год, что соответствует реальности, так как сыну Дуровой было в это время восемь, а затем девять лет. В ежемесячных рапортах Дома отмечались не только фамилии воспитанников, но и их поведение. Оно могло быть «хорошим», «изрядным», «посредственным» и «плохим». Оценку «хорошее поведение» обычно имели 20–25 кадетов, оценку «изрядное поведение» – 200–250 кадетов, оценку «посредственное поведение» -150-170 кадетов, оценку «плохое поведение» – 30–35 кадетов. Судя по рапортам, Ванечка Чернов являлся примерным воспитанником и всегда получал оценку «изрядное поведение»[71].

Формулярный список его ротного командира капитана Эбергерда не найден, но в мемуарах Н.И. Андреева этот человек обрисован: «Ротными командирами назначили двух капитанов Эбергарда (так в оригинале. – А. Б.) и Свечкина, они оба были строги до чрезвычайности. Эбергард, чахоточный, сухощавый и никогда не улыбался, сек кадет без пощады и, кажется, сам наслаждался, до того, что многих полумертвых выносили в лазарет, а г-н Свечкин не уступал злостью и варварством Эбергарду. Они изобрели, чтобы и самые розги были по форме, размачивались и парились в горячей воде. Секли ими на скамейках солдаты, и нередко давали по 700 розог и более…»[72]

Однако розгами секли за серьезные проступки, а за нерадение в учебе, за невыученные уроки наказывали иначе – ставили на колени в середине классной комнаты. Сам Андреев получил розги за то, что, во-первых, нарушил приказ директора и пошел с другом смотреть вахт-парад у Зимнего дворца в воскресенье утром; во-вторых, не явился в Дом вовремя после увольнения. При этом надо заметить, что кадет строевого возраста Андреев 3-й, числившийся во второй роте капитана Свечкина, был самым настоящим «двоечником» и за четыре года пребывания в Доме освоил только программу двух классов. Согласно же спискам за 1809 год, поведение у него было «посредственное» и «плохое». Таким образом, по разумению начальства, порка, видимо, являлась единственным способом воздействия на этого шалуна и лентяя. Экзекуция оставила в душе юного дворянина из Псковской губернии неизгладимый след: