Удивительно, что, даже будучи влюблённой в Макса, всё равно чего-то или кого-то ждала. Выходил брат и я рассеяно смаргивала, теряя загадочность и волшебство. Окунаясь пусть в радостную, но реальность. Неправильную реальность.

Сейчас, опираясь на перила крыльца и вглядываясь в силуэты сосен и домов, я осознала это как никогда. Появилось стойкое чувство, что всё это время я жила не своей жизнью. Чужой. Неправильной.

Сердце заполнилось тоской, а глаза устремились в ожидании. Всё как когда-то. Но теперь к волнению добавился страх. Страх, что опять будет что-то не то и я опять вернусь в серую реальность. Отчего это стало так важно, не знаю, но чувство сна, из которого следует проснуться вот уже месяц не покидает меня. Будто я должна вспомнить то, что никогда не знала. Парадокс. Потому обескураживает и пугает.

Весь вечер мы с Ленкой колдовали на кухне. Лёгкость и непринуждённость, что я ощущала весь этот вечер, легли бальзамом на сердце. Впервые за долгое время я ощутила умиротворение. Такое было, пожалуй, только в детстве. В далёком безмятежном детстве. В доме Таньки и Лёшки, когда мы втроём уплетали испечённые их мамой пирожки с грибами и брусникой. Улыбка получилась сама собой, но не на долго.

«Почему я забыла о них? Мы же были не разлей вода».

Хмурясь, отгоняю режущие сердце воспоминания, а за ними вопросы и возвращаюсь к нашей с Леной беседе.

– Слушай, а ваша эта метка обязательна? – интересуюсь у подруги, нарезая овощи на рагу. Она в это время разделывала тушку кролика.

– Ну посуди сама, – отозвалась она, – Метка, это как обручальное кольцо. Кто-то носит, кто-то нет, но именно оно служит для окружающих символом брака.

– И как она ставится?

– Самец прикусывает заднюю часть плеча самки. За ночь укус заживает и образует особый узор.

– Прикусывает? – ахнула я.

– Это не больно, – засмеялась Лена, – так как происходит обычно в момент соития. Я бы сказала этот укус придаёт некую долю пикантности. Лично я не прочь ещё раз это испытать.

– М-да. А взглянуть можно?

– Конечно. Вот тут, – Лена повернулась ко мне спиной и указала на левое плечо, – Приспусти немного ворот блузы и увидишь. Я бы сама, но как видишь, – в подтверждение она показала окровавленные руки.

Следую совету и удовлетворяю своё любопытство. Разглядываю шрам в виде соединяющихся между собой полукруглых линий.

– Чем-то похоже на изображение китайских инь и янь, – озвучиваю возникшую мысль.

– Да, похоже, – подтвердила подруга, – как и у китайцев, у нас это означает единение.

Сейчас стоя на крыльце и, вглядываясь в ночную мглу, осознаю, что метка и мысль единения больше не вызывают отторжения. Более того кажутся логичным и правильным. Как раз этот вывод и родил новые сомнения.

«А готова ли я? Для них это раз и навсегда. А я? Я же хотела попробовать. А вдруг не получиться? Если захочу уйти? Что тогда? Лена права я за этот вечер должна решить свою и получается Алекса судьбу. Либо я на всю жизнь, здесь, с ними, либо ухожу навсегда. Без возможности вернуться. Даже если осознаю ошибку, дороги обратно не будет».

Замечаю неспешно движущуюся к дому тень, отчего сердце предательски дрогнуло. Решение ещё не принято, потому душу заполнило лёгкое чувство паники. Не зная, куда себя деть, рванула в дом и крикнула подруге:

– Лен, там похоже, кто-то идёт.

Подруга быстро выглянула и обеспокоенно огласила:

– Это Екатерина Дмитриевна. Значит что-то произошло, раз Альфа послал её к нам.

Вот теперь паника во мне усилилась. Мы вместе с Леной быстро сбежали с крыльца и подбежали к старушке.