– Да пошёл ты.

– Ой, – слегка отшатнувшись, продолжал парень, – ты ли это, Вова? Что Дианка с тобой сделала? Не пристало мужику страдать. Смотри, сколько баб вокруг.

Сидевшие однокурсницы ещё не успели возмутиться, как он исправился:

– Девушек, девушек.

Соседки спокойно продолжали свои девчачьи беседы.

– Отвянь, а?! – почти прорычал ему Владимир.

И тот спокойно пошёл дальше по вагону.

До поездки на Валдай три дня Владимир ждал звонка от Дианы. Он надеялся, что она непременно должна сменить свой гнев на милость. Полюбил-то её он задолго до практики. А она четыре года его игнорировала, так что он совершенно перестал надеяться на взаимность. И стоило им оказаться в одном купе, как в ней словно что-то переключилось.

– Идиот, почему с ней не поехал? – терзался он.

Между тем делать было нечего. Родители потащили его на Валдай, куда они втроём ездили каждый год. Ради него они даже отпуск передвинули. Там он прокручивал последний разговор с подругой:

– Диан, ну как я могу с ними не поехать? Они же меня любят, они родители мои. Пойми ты наконец.

– Понятно! – возмущалась она. – Знаешь, у меня тоже есть родители. Выходит, что все твои тра-ля-ля, типа жить вместе, пустые слова? Чтобы соблазнить меня и умотать с ними на хвалёный Валдай? Да? Причём, заметь, ты меня и не зовёшь с собой. А мы не дети, зайчик. Да. Именно зайчик. И пожалуйста. На здоровье. Руки там не забывай мыть, деточка. А я – в Севастополь, с твоего позволения. Будь здоров, – и она выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Утром её соседка по комнате сообщила, что Диана и Оля рано-рано уехали со студентами из Севастополя.

Вот что пронеслось у Владимира в памяти, когда он остановил машину. Открыл дверь и вышел, Диана тоже вышла.

– Нет, Дианушка, дорогая, ну что ты молчишь? Это так не похоже на тебя. «Укачало» – это всё, что ты вымолвила за последние два часа… Что с тобой? Из-за дочки или плохо себя чувствуешь?

– Знаешь, любимый, какое-то предчувствие, – сказала она и зарыдала.

Владимир обнял жену. Так они стояли. Вокруг – красота черноморского побережья, которое они так любили.

– Предчувствие? Это шаманизм какой-то. Ты ведь реалистка до мозга костей. Поехали? – и он пошёл садиться в машину, продолжая говорить на ходу: – И пусть себе замуж выходит. Уверен, парень хороший. Поверь, мне тоже не улыбается её с кем-то делить. Она у нас скромница в отличие от своих подруг. Тихоня такая блондинистая. Беленькая, как ты, но совсем не бойкая, в этом она в меня. Я таким же был в её возрасте.

Владимир вздрогнул, резко обернулся… Диана лежала без сознания у открытой двери. Владимир ринулся к жене. Стал её трясти:

– Диана, дорогая?!

Потом достал нашатырь из аптечки и поднёс к носу. Она очнулась. Села, держась за голову:

– Вова, ты здесь?

– Конечно. Болит? Как ты?

– Не знаю, – еле слышно проговорила она.

– Такого вообще не бывало. Будем больницу искать?

– Нет. Я в порядке. Поехали.

– Допрыгается она у меня. Вот я сейчас позвоню ей, разве можно так тебя беспокоить?! – возмущённо говорил Владимир.

– Не надо, милый. На месте и поговорим. Это из-за всего вместе.

– Ты как?

– Нормально.

– Помню, ты рассказывала, как вы с Ольгой собирали виноград. Интересно, сохранились виноградники? Хотя, судя по названию, да.

– Вов, поехали, а?

– Ладно. Как скажешь, – ответил он, заводя машину.

А из Гурзуфа туда же ехали в то же самое время супруги Пенгаловы.

– Акимушка, ты мрачнее тучи. Неприятности на работе?

– Ди, дорогая, вот ты спросила. Тёма наш жениться удумал. Какая работа? Сама ты ему кричала в трубку.