– Нет, не хуже. С чего вы взяли?

– Выходной, а вы тут.

– Да что ж, я не могу проверить пациентов?

Вот как? Я думала, профессура до этого не снисходит. Проверить пациентов может кто угодно, так?

– Спасибо вам большое. Еще раз.

– Вы не ответили, почему опять торчите под дверью. Разве я не велел вам отдыхать?

– А… Да. Конечно. Я просто привезла кое-какие вещи и случайно отключилась.

– Ну, какие вещи? Ей сейчас ничего не нужно, – закатывает глаза Алекандр Николаевич.

– Я не Свете, а брату. Его отсюда не вытолкать. Вторые сутки сидит.

Как раз в этот момент Адиль появляется на горизонте. В шикарном прикиде, который он надел на день рождения, и с мокрой, какого-то черта, головой, выглядит он, мягко говоря, странно. Хорошо, что я додумалась захватить ему одежду на смену.

– Здравствуйте, – чернеет лицом, завидев профессора. – Что-то случилось? Свете хуже?

– Да что ж вы все каркаете? Хуже-хуже! – фыркает тот. – Нормально все с вашей женой. А вот вы, если продолжите в том же духе, загнетесь. Так что быстро все по домам. Отоспитесь как следует. Маша, кажется? – ловит пробегающую медсестру.

– Все верно, Александр Николаевич.

– К Ким до завтра никого не пускать. Этих – тоже. Особенно этих.

– А мы и не пускаем, – пугается медсестричка.

– И в коридор. Нечего им здесь сидеть. У нас, вообще-то, карантинные меры. Все-все, на выход.

– Я не могу, доктор. Она же…

– Ей обеспечен самый лучший уход, можете поверить моему слову. А вы поберегите себя на будущее. На этапе реабилитации силы вам ой как понадобятся.

Адиль бросает на меня неуверенный взгляд. На самом деле я благодарна Дымову. Меня брат даже слушать не стал. Уперся рогом, и все – я здесь буду, присмотри, систер, за малышней. А что за ними присматривать? Одному – двадцать один. Другому – семнадцать.

– Александр Николаевич…

– Ну чего еще?

– Может, я могу все-таки как-то отблагодарить бригаду? Вдруг в отделение что-то надо? Как-то нехорошо получается. Мне же сказали, что вы и не должны были, а…

– Давайте сойдемся на том, что об услуге меня попросил человек, которому я не смог отказать. И закроем тему.

Ну вот, он опять хмурится. Я киваю, косясь на Адиля. Кто его попросил? А главное, когда успел? Никто знать не знал, что случилось. Я даже Молотову так и не решилась позвонить. Или правильней сказать: не успела?

– Ты чего-нибудь понимаешь? – спрашивает Адиль.

– Не-а. Башка вообще, если честно, не варит.

– Знаешь, я все-таки тут останусь.

– Нет, Адиль. Не дури. На тебя уже смотреть страшно. Поедем, Александр Николаевич прав. Тебе нужно отдохнуть.

– А сама-то!

– Я отдохну тоже. Поедем.

И снова я за рулем. Пробок нет, доезжаем быстро. В квартире брата пахнет едой. Теща расстаралась с ужином.

– Как мама? – выскакивает нам навстречу Руслан. За ним возвышается Сашка.

– С вашей мамой все хорошо. Вы-то сами как, м-м-м?

– Да ничего. Держимся.

– Мои мужчинки, – тискаю племянников. Обожаю их!

– Не загоняйтесь, ага? Профессор сказал, что ваша мама умничка. Вот-вот пойдет на поправку. Вот уж кто не будет врать.

– Я его гуглил. Этого вашего профессора. Бабуля попросила. Да и самому было интересно, – хмурится Сашка, накладывая в тарелку пюре и тефтели. В глубине квартиры шумит вода – Адиль пошел в душ. Его теща Елизавета Петровна суетится, заваривая чай. Вообще они с мужем живут отдельно, но в такой момент было решено, что лучше держаться вместе. Так как-то спокойней.

– И что нагуглил?

– Что он пипец какой крутой, – пожимает плечами Саня и протягивает мне тарелку: – Ешь!

Аромат еды щекочет ноздри. Господи, как я проголодалась! Ничего не ела со вчерашнего вечера. М-м-м.