– Что мне делать, Ясь? Как жить, если…

– Тщ-щ. Не будет никакого «если». Все будет хорошо!

– Я же с ней всю жизнь. Я… своей жизни не представляю, если… – его голос срывается. – А она как знала, Ясь. Все время меня пугала. Чуть что повторяла, да, мол, ты все поймешь, когда станет поздно… Будешь локти еще кусать. Накаркала, бестолочь.

– Адиль, братик…

Я уже не понимаю, где его слезы, а где мои.

– Она ж от меня рванула. Это я виноват. Я во всем… Не взял бы я тот телефон…

– Светка бы придумала другой повод, чтобы обидеться. Она с начала вечера сидела на взводе.

– Да… Но ведь в том, что она такой стала, я тоже виноват. Девки эти… Они никогда и ничего для меня не значили.

– Тогда зачем? – я правда хочу понять. Понять, почему люди изменяют. Даже тем, блядь, кого любят. Потом жалеют. Но изменяют снова.

– В первый раз? Знаешь как было… Двое детей, денег ни хера нет. Светка вся в детях, то болеют, то зубы, то еще какая-то херь. Тянешь лямку. Одно удовольствие – потрахаться. Но где – с двумя маленькими детьми, в однушке? Мы приспособились в ванной. Включали воду, и давай на стиралке по-быстрому. Представь, как я охренел, когда спустя год такой жизни понял, что у меня встает исключительно под шум льющейся из крана воды? Сейчас смешно вспомнить. А тогда я пиздец как испугался. И разозлился тоже. Захотел себе доказать, что я в порядке. Гульнул. В первый раз на это решиться сложней всего… Кажется, я и кайфа никакого не получил, до того совесть грызла. А Светка сразу догадалась. Так все и завертелось. Истерики, ревность, подозрения на пустом месте. И одновременно с этим у меня как раз первые деньги появились. Бар отбился, стал приносить прибыль. Помнишь, на Степной? Всем девушкам – коктейль в подарок? Ну и крутились там эти девушки стаями. А мне что? Мне надо было клиентуру набивать. Я им подыгрывал, конечно, глазки строил, но ничего и ни с кем у меня не было. Два года я честно пытался доказать Светке, что я не жираф. Как монах, блядь, ходил. Жена не дает потому, что я, оказывается, блядун. А блядей я сам отваживаю. Потом махнул рукой. Думал, если один черт меня во всех грехах обвиняют, так пусть хоть это будет по делу. Так вот и живем.

– Дураки, – шепчу я. – Какие же вы дураки.

Адиль всхлипывает. Сползает мне головой на колени. И сидим мы так долго-долго. А потом дверь в операционную открывается. И оттуда выходит высокий пожилой доктор.

– Ясмин?

Адиль садится. Я вскакиваю.

– Дымов Александр Николаевич. Я оперировал вашу невестку.

11. Глава 10

Воскресенье проходит в бесконечных хлопотах. Самым сложным оказалось рассказать о случившемся детям, Светкиным родителям и, конечно, маме. Благо, что новости обнадеживали. Несмотря на огромную потерю крови из-за разрыва селезенки, состояние Светки оставалось стабильным. Позвоночник у нее, к счастью, не пострадал, а травмы головы были не такими страшными, как нам показалось. Но родня, конечно, все равно в трансе. На стариков жалко смотреть. Да и мальчишки выглядят совершенно потерянными. И это они еще не видели подключенную к аппаратам Светку. Мы с Адилем решили, что это лишнее, и съехали на то, что в реанимацию никого не пускают.

– Вы почему здесь?! – сквозь сон до меня доносится удивленный голос.

– А вы? – сиплю я, стряхивая с себя обрывки сна. – Свете хуже? Что-то случилось? – вскакиваю на ноги.

Мне страшно. Потому что я не могу найти ни одной другой причины, по которой бы оперирующий Светку профессор прикатил сюда в воскресенье. Особенно после нашего с ним разговора. Точней, моего предложения. Денег… Ох, как этот Дымов разозлился! А я что? Я хотела его отблагодарить, а не обидеть. Девочки-санитарки в деталях рассказали, как нам с ним повезло. И что попадись нам не Александр Николаевич, еще неизвестно, чем бы вообще все закончилось. Это ли не намек? – подумала я и ошиблась.