В метро духота отступила. Народу в вагоне было немного, наверное, все сидели по домам, боясь попасть под наползающую на город бурю. Всю дорогу Полина смотрела на свое отражение, качающееся в такт в темном стекле напротив. Пыталась представить себя за стойкой ресепшена. Она понимала, что ей там будет тесно и скучно. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Лучше, чем неоплаченные счета и постоянные мысли о собственной неустроенности. Полина была уверена, что двигаться вперед, делать пусть и маленькие, но шаги – это правильнее, чем остановиться и опустить руки. Бывает, кажется, что вот как сейчас: темно и пусто вокруг, но делаешь шаг, другой, третий – а там уже и свет, и люди, и жизнь продолжается. Глядя на свое отражение в вагонном стекле, она пыталась подбодрить себя: ей нравилась эта строгая блузка и светлый пиджак. Правда вот отросшая, растрепавшаяся темная челка, напряженно стиснутые руки и растерянный взгляд портили впечатление, совсем не шли ей, взрослой, совсем недавно еще вполне уверенной в себе двадцатипятилетней девушке.

От метро надо было еще ехать на автобусе. Полина вышла на проспект и увидела, что с Пулковских высот на город спускается роскошная, яркая грозовая туча в полнеба. На ее фоне там, вдалеке, белым маяком светился купол Обсерватории. Автобус нырнул под запутанные переплетения КАДа, а вынырнул уже под черное брюхо тучи, низко и тревожно нависшее над шоссе. Ливень обрушился стеной, смывая остатки городских строений за стеклом. И что-то еще прозвенело в воздухе кроме падающих на асфальт водяных струй. Что-то похожее на пропущенный вызов, как будто кто-то хотел позвонить, но так и не собрался. Или как напоминание о том, чего делать она никогда не собиралась. Толкнулось что-то: то ли в воздухе, то ли в груди.

Как только поднялись на горку, за окном автобуса из-за высокой ограды Обсерватории пышно и бурно полилась навстречу весенняя зелень парка. Город закончился, и Полина встрепенулась: неужели проехала? Она вскочила, снова чуть не шлепнулась на сиденье, когда автобус начал поворачивать, стала пробираться к дверям. Какой же там адрес был у этого отеля?

– Вам здесь остановить? – мазнув по ней взглядом в зеркале, спросил водитель.

– Да, здесь, кажется.

Сказала и тут же пожалела. Кажется, можно было проехать еще одну остановку. Или все-таки здесь лучше выйти? И как вообще выходить под такой ливень? Но водитель уже тормозил, уже открывал двери.

На Полину волной хлынули шум дождя, влажное дыхание парка за оградой, гул летящих мимо машин. Она задохнулась на минуту, нырнула с автобусной подножки наружу, раскрыла зонт и огляделась. Кругом не было ни души, только машины неслись мимо, выскакивая из-под переката холма, лихо выворачивая на плавном повороте и взметая в воздух брызги из-под колес.

«Неужели проехала? Или, наоборот, рано вышла?» – Полина попыталась, прижав зонт плечом к подбородку, найти в сумке ежедневник с аккуратно записанным адресом отеля. Зонт вывернулся, по спине побежали холодные струи дождя, сумка чуть не выскользнула из рук на мокрый асфальт.

«Да что сегодня со мной такое!» – Полина сердито фыркнула. Надо было дома как следует посмотреть, как дойти до этого отеля, не рассчитывать, что как-нибудь разберется на месте. Мимо проскочил спешащий укрыться от дождя пешеход. Его лицо было скрыто зонтом, он торопился, и Полина не успела ничего спросить. На другой стороне шоссе под козырьком остановки то ли прятались от ливня, то ли ждали автобуса в сторону города несколько озябших фигурок. У них можно было бы спросить. Полина выглянула из-под зонта и шагнула на проезжую часть. Она же видела, что машин не было. А потом из-под холма быстро вынырнул, соткался из серых плотных струй дождя этот автомобиль. Полина судорожно глотнула мокрого ливневого воздуха, увидев несущийся на нее капот, а потом почему-то перед глазами уже было небо с осколком отлетающего в сторону зонта. Весь мир следом за ним вдруг опрокинулся, загрохотал и разлетелся неземной вспышкой.