Я люблю вспоминать первые шаги компьютерной науки, потому что тогда можно увидеть, что все машинные вычисления – это изобретение.

В компьютерах нет ничего неизменного. Но мы поместили в них такое огромное количество битов, что нам зачастую приходится прилагать слишком много усилий, чтобы запомнить, что каждый кирпичик здания, в котором мы живем, есть не что иное, как неотступная мысль, которую однажды кто-то воплотил.

Именно здесь, в строгом Техасе, стал осуществим тот мысленный эксперимент, который я придумал еще в детстве: «Сад земных наслаждений». В Мексике он напоминал скорее театр. Работа Айвена была для меня вызовом, потому что каждое предложение покоряло меня, и я останавливался передохнуть, а потом читал снова. Возможно, ощущения даже усиливались из-за того, что у меня не было возможности увидеть фильм о демонстрационных моделях Айвена в действии, я мог их себе только представить.

Я был заядлым мечтателем. Часто я представлял, каково это – быть облаком, скользящим по склону горы, или самим склоном горы и чувствовать, как на твоей коже на протяжении веков разрастаются деревни, в плоть врастают каменные соборы, а крестьяне щекочут тебя, возделывая землю. Я мечтал о фантастических вещах, описать которые было невозможно. Мир, тот, что снаружи, где были другие люди, казался медленным, неловким и закостенелым. Я стремился узнать, что творится в голове у окружающих. Хотел показать им, что я изучал во сне. Я представлял себе виртуальные миры, которые никогда не утратят ярких красок, ведь люди будут постоянно делиться друг с другом сюрпризами. Без этого средства я чувствовал себя запертым в ловушке. Почему, ну почему оно тогда еще не появилось?

В то время виртуальные миры по-прежнему состояли из контуров и схематичных фигурок, как в Sketchpad. Все просто: пол обозначаем решеткой, используем простые геометрические формы.

Лишь недавно на компьютерах наконец-то начали визуализировать не контуры, а полноценные статичные изображения. Еще отнюдь не движущиеся или интерактивные изображения. Компьютеры, как маленькие дети, научились закрашивать карандашом пространство между линиями. В журнале, посвященном компьютерной науке, было помещено изображение куба с заштрихованными сторонами!

Это был всего лишь куб, но он бы нарисован компьютером. Со временем компьютеры будут становиться все мощнее, когда-нибудь будут и деревья, и небеса, и моря, и звери. Получится создать не только «Сад земных наслаждений», а вообще любой сад!

В конце концов, удастся создать любое место и войти в него с помощью того устройства, что свисает с потолка. Другие люди тоже смогут быть там вместе с тобой, точно так же, как в сетевой видеоигре, о которой писал Стюарт Бранд, и не обязательно это место будет космическим кораблем. Эта мысль оказалась такой сильной, что у меня кровь прилила к голове, и мне пришлось немного посидеть на полу.

Я тут же загорелся идеей о возможности находиться в таком месте сразу нескольким людям, идеей о новом типе социальной реальности. Мне казалось, что «социальную версию» виртуального мира надо будет назвать виртуальной реальностью. Это, в свою очередь, потребует, чтобы у людей в виртуальной реальности были тела, чтобы можно было видеть друг друга, и так далее. Но для всего этого придется дождаться, когда появятся усовершенствованные компьютеры.

Мне было пятнадцать, и меня едва не подбрасывало от волнения. Мне было необходимо кому-то об этом рассказать. Я помню, как выбежал из библиотеки, уже не стараясь вести себя тихо, помню, как подбегал к незнакомым прохожим на улице под палящим солнцем Нью-Мексико.