– Эй! Полегче, – побледнел Пельмень. – Уж и пошутить нельзя. Держи свои деньги. Лошадей куда девать будешь?

– Четыре коня на сутки ещё оставлю.

– Ну, значит, не обессудь. Четыре монеты я удержу.

– Вот это другое дело! – хлопнул его по плечу Кот. – Фишку сечёшь.

Домик, принадлежащий новому другу и напарнику, был действительно небольшим. Две комнаты, одна большая, в которой жил Кот с женой Катериной, другая поменьше, для Женьки и небольшая гостиная, выполняющая роль и кухни и столовой.

– Вот твои хоромы, – обвёл рукой комнату Кот. – Тут поживёшь, а там, глядишь, и себе домик прикупишь. А сейчас поехали насчёт твоих лошадей договариваться. Пока туда – обратно, Катюха ужин приготовит.

И снова Женя поразился. У них в деревне женщина бы пальцем не6 пошевелила, чтобы что-то приготовить для мужа. Накрывать на стол – обязанность мужчины. Верхами они проехали по городу. Парень с любопытством оглядывался по сторонам. Одно и двухэтажные строения, какие бревенчатые, а какие кирпичные, ещё старые. Были и достроенные из полуразвалившихся каменных. А какие на старом, каменном фундаменте, но бревенчатые сверху. Между домами проглядывали развалины и просто горы битого щебня, на которых играли чумазые дети. Женщины с полными авоськами суетливо сновали по улице или занимались хозяйством во дворах. Это было самым непривычным и резало глаз. В деревне женщины ходили степенно, никуда не торопясь. А вид стирающей во дворе, мимо которого как раз проезжали, женщины, вообще поверг парня в шок. Проехали мимо рынка, завернули за большое двухэтажное кирпичное здание и попали в район длинных дощатых сараев. Судя по запаху, витающему в воздухе, это были места для содержания скота.

– У нас город так устроен, – пояснил Кот. – На районы делится. Есть район кузнецов, есть – мастеровых, портных, оружейников. А это – скотоводов. Скот-то на фермах разводят. А сюда на продажу приводят. Что на мясо, а что и в другие фермы пойдёт. Ну и горожане не прочь коровкой разжиться, чтобы с утра молоко свежее было. Или курочками. Туда дальше птичники пойдут.

– А мы куда?

– Сейчас коровники проедем, загоны с конями пойдут. Есть там такой заводчик Петрович. С ним и поговорим.

Петрович оказался худощавым плешивым мужиком неопределённого возраста в овчинном тулупе на голое тело.

– Привет, Кот! – вскинул он в приветствии руку с зажатым в кулаке кнутом.

– И тебе не болеть, Петрович. Познакомься, мой новый напарник Женька.

– В гости зашли, или по делу?

– По делу. В гости как-нибудь в другой раз.

– Что хотел-то?

– Есть четыре лошадки. Неплохие. Возьмёшь?

– Ну, на словах у вас все лошадки неплохие. А как приведут, кляча клячей.

– Ты коней у Марты в группе помнишь?

– Ну, помню, конечно. Сам им подбирал.

– Так вот это они.

– А что это Марта с конями расстаться с ними решила? Лучше подобрала, или машину какую оживила?

– Кончилась Марта.

– Да ну? Не может быть!

– Может, Петрович, может. Вот эту конягу не узнаёшь?

– Так это же конь Марты! Уголёк.

– Вот то-то и оно.

– Ведите мне завтра их. Посмотрю. Если не порченые, возьму. И цену справедливую дам.

– Мы поэтому к тебе и пришли, что ты цену нормальную даёшь.

– Тогда договорились. Завтра жду. Не пойму, и чего это мои савраски в дальнем конце загона сбились. Обычно носятся, как оглашенные.

Кони действительно, сбились в кучу и тревожно всхрапывали, напирая на ограждение. Напарники попрощались и поехали назад.

– Женя, ты ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовался Кот, когда они уселись за стол и приступили к ужину.

– Ты это о чём?

– Думаешь, я не заметил, что кони у Петровича от тебя шарахнулись? В коровниках коровы мычанием исходили, пока мы мимо проезжали. Я свою кобылу еле сдерживал, да и твой Уголёк вон как дрожал под тобой.