– Крепкая штучка, – усмехнулся Гвоздь, проследив за моим взглядом.

– Она для Ваклонского, как дочь родная.

– Только для него? Её, по-моему, всё управление уже отчитало за влипание, – пошутил командир.

– Тут только группа поддержки, – хмыкнул я. – При разговоре с Всеволодом я понял, что они за неё будут не просто рвать. Зубами грызть.

Сразу после Ваклонского к девушке приблизился высокий брюнет, который посмотрел ей в глаза и без лишних слов треснул подзатыльник, как сопливому мальчишке. Я даже напрягся от подобного отношения, но девушка, только зыркнула на него и пальцем в сторону здания показала. На что брюнет грозно махнул ей кулаком, а потом крепко сжал в объятиях.

Дальше мы с командиром уже особо и не следили. Наше внимание привлёк вопль Ярыча, который не хотел ехать в госпиталь.

– Да ну вас, Коноваловых! Шины наложили и молодцы. Дальше сам!

– Ярый, – окликнул его Демон. – Ярый, не дури. Тебе рентген сделать надо.

– А ты чё врач, что ли?

– А ты у врача спроси, коли Дему не веришь, – вклинился в беседу Волк.

Ярый пристально посмотрел на серьёзное лицо врача скорой помощи и фыркнул.

– Фигнёй не страдай, Ярый, – подал голос Гвоздь. – Лучше, чем в военном госпитале к тебе не отнесутся, сам знаешь. Я помню, что у тебя неладно с врачами, но давай без бабских истерик.

Голубые глаза блондина яростно сузились, но возражений уже не последовало. Горе-герой больше не предпринимал попыток сопротивления. Молча ожидал своей участи в карете.

Сели в фургон быстро и молча, но я почему-то даже из-за чёрной занавески наблюдал за девушкой. Было в ней что-то такое, что притягивало взгляд. Странное ощущение, если честно.

В любом случае, заглядываться на неё было нехорошо. Как-то предательски по отношению к Тане. Я задёрнул занавеску и отвернулся, но наткнулся на проницательный взгляд командира, который не сказал мне ни слова. Тем лучше. Мне вот сейчас вообще не до его шуток. Он до сих пор Демона подкалывает этой ожесточенной привязанностью к Нюте. А тот и правда, как больной. Попробуй подшути, так у него глаза кровью наливаются. Не зря его Гвоздь одержимым называет.

***

– Виноградова! Тебе говорили, что ты дура?! – прошипел Женька, повторив уже в пятый раз заданный вопрос.

Сегодня мне досталось от группы, от Ваклонского, от Ярыча, который по прибытию к машине скорой помощи обматерил не только меня, но и Всеволода, совершенно позабыв про субординацию. Его, конечно, его командир очень быстро заткнул, но всё равно неприятненько. Хотя всё это, в сравнении с тем, что мне пришлось испытать, находясь в подвале дома, полного наркотиков и взрывчатки, сущая мелочь. И я уже молчу о том, что творилось в самом доме. Несмотря на то, что ребята работали тихо и чисто, без жертв не обошлось. Эти окровавленные лица до сих пор перед глазами несмотря на то, что за несколько лет работы я уже насмотрелась на них сверх меры.

Даже доставшийся подзатыльник от Женьки мне показался щелбаном.

– Жень, отстань, а? Я так задолбалась, что даже слушать ничего не хочу. У меня срыв операции по раскрытию, между прочим, даже не моего дела об угонах, похищение моей светлости, попытка изнасилования моей светлости, а ещё моя светлость альфовцу руку сломала!

– Уж не потому ли, что это он вашу светлость снасильничать пытался.

– Не смешно, Жень! – надулась я, и зачем-то буркнула: – Не потому.

Женя гоготнул и снова приобнял за плечи, устремив свои серо-голубые глаза в сторону здания.

– Боюсь представить, что было бы, если бы это был он.

Я вспомнила несостоявшегося насильника по имени Расул и решила не говорить Жене, что из подвала он буквально выползал на четвереньках, прикрывая все стратегически важные места.