Андаиру хотелось замереть, поднять голову к небу и остановить время. Истинное, такое простое и невообразимо огромное счастье накрыло вальдара волной. Казалось, вся суть мира раскинулась перед глазами, и не было смысла ни в чем, кроме природной Красоты. Но люди, в большинстве своем безнадежно слепы, а потому Андаира грубо толкнули в спину стражники, мол, иди, не задерживай. Завели на лесопилку и приковали к стене, чтобы не сбежал.

– Оставь дверь открытой, – попросил Андаир Бессона, когда они остались наедине, и оглянулся по сторонам. Здесь пахло свежеспиленной древесиной. – Тебя не заковали?

– Нет, они думают я не сбегу, потому что до сих пор не пытался. На самом деле, я просто не мог сбежать без тебя.

– Спасибо, – сказал Андаир. Одно маленькое слово, но сколько разного смысла может в нем крыться. В этом спасибо таилось осознание, что другу пришлось год прикидываться покорным рабом. Иногда слова безнадежны. Что могут они выразить?

В дверь скользнула молодая девушка, худенькая, с каштановыми волосами до плеча. Она прижалась к Бессону и поцеловала в губы. Одна бровь Андаира медленно поползла вверх. Бессон ответил на поцелуй и с полуулыбкой взглянул на друга. Брюнетка обернулась к стене и ахнула:

– Не может быть! Тебе удалось! Они позволили.

– Наконец-то. Андаир, это Лери, моя… – Бессон замялся на мгновение, не зная, как обозначить их отношения. – Моя будущая жена.

– Рад знакомству, – спокойно отреагировал Андаир.

Лери залилась ярким румянцем и протянула руку Андаиру:

– Я давно хотела познакомиться, жаль, что пришлось ждать так долго.

– Посмотри, чтобы нас не подслушали, любимая, – попросил Бессон. – Я хочу рассказать Андаиру наш план.

– Конечно, – кивнула девушка и вышла на улицу.

– Нам понадобится неделя, чтобы все подготовить, – тихо начал Бессон, после того как выглянул за дверь и неплотно притворил ее. – И еще неделя, примерно, чтобы за тобой перестали пристально следить.

Круговерть событий, после тишины и безвременья темной камеры, оглушала Андаира и одновременно делала живым. Впервые за долгое время в нем вспыхнула сильнейшая жажда жить, не только убивать или мстить, но просто двигаться, в чем-то участвовать, куда-то идти.

– Может, организуем все побыстрее?

– Не выйдет, выбраться отсюда будет сложнее, чем из гэртовой бездны. Где мы, по-твоему, сейчас находимся? – спросил Бессон, раскидывая сложенные у стены бревна.

– Не знаю. Мы прошли через портал, можем быть где угодно, – пожал плечами Андаир. – Но разве это важно? Главное, сбежать и немного оторваться от погони, а там… Справимся.

– Эх, я тоже так думал, когда-то, пока не узнал, что за стеной лютая зима, – Бессон выудил что-то из тайника под бревнами, подвинул низкий деревянный стол к Андаиру и расстелил на нем карту. Ткнул в правый верхний угол пальцем. – Вот, здесь мы находимся.

– Морозные земли? Быть не может, на дворе лето! Там вечная зима.

– Лето, – хмуро согласился Бессон. – Только лето это искусственное, сделанное магами. Никому не охота тут мерзнуть годами, вот они и позаботились о собственном удобстве. Мы в Морозных землях и не где-нибудь, а на самом северо-востоке…

Андаир стиснул зубы и надолго замолчал. Побег был сродни самоубийству. Ни одна из многочисленных экспедиций не возвращалась из Морозных земель. Никогда. Не возвращались ни маги, ни бывалые воины, хорошо снаряженные, вооруженные до зубов. Считалось, что эта жуткая местность населена бесчисленными монстрами, и людям тут не место. Только огромный по протяженности и непроходимый горный хребет Скелерия отделял остальной материк от ужасов севера. Веками густонаселенная Левия спала спокойно за высокими шпилями Скелерии, надежно отделившими и от лютого холода и от неведомых опасностей.