Оставшуюся мыльную воду, уже успевшую подостыть, она опрокинула на себя. Вытерлась плотной тканью и переоделась в штаны, которые любила намного больше, чем юбки или платья. Может быть, сказывалась работа в теплице, где было гораздо удобнее в брюках. Влада не переставала удивляться, видя, как другие девушки подбирают полы юбки и заталкивают их за пояс, чтобы не мешались. А потом натягивают на улицу по две пары шерстяных колгот. Слишком много лишнего. Вот только он любил, когда Влада надевала платья. И для него Влада переодевалась в юбки, растила волосы и…

Нет, нет и еще раз нет. Никаких мыслей. Никаких воспоминаний.

Когда Влада закончила с банными процедурами, как раз подоспел завтрак. Каша напиталась влагой, разогрелась и принялась заманчиво чавкать в недрах печи. Потянуло ароматом чая, травы для которого Влада собственноручно выращивала в теплице, а потом сушила на веревке под потолком. Ромашка, чабрец, смородиновые и малиновые листья, гречиха, мята и шалфей дополняли аскетичный антураж комнаты. Вносили в него жизнь и сладко-пряные нотки. Иногда в теплице Влада разговаривала с травами и растениями, гладила листья, а временами даже вполголоса пела им песни. А в ответ они росли зеленее и здоровее, несмотря на вечную нехватку солнца. В такие моменты Влада чувствовала себя немного волшебницей. Он так и говорил, прижимая к себе хрупкую девчонку с пронзительными зелеными глазами, перебирая пальцами рыжие волосы и покрывая поцелуями лицо: «Моя ведьма».

Влада вздохнула. Все это было будто не с ней. Будто в другой жизни. Совсем недавно и в то же время миллион лет назад. Если бы можно было просто взять и разлюбить. Вырвать человека из сердца и не остаться наедине с громадной зияющей дырой и безграничным отчаянием. Если бы…

Она тряхнула головой. Хватит.

Сегодня был выходной. Не нужно было идти в теплицу, кутаясь в полушубок. Не нужно было торопиться. Не нужно было видеть людей, которые знали всю ее историю. Их историю. Можно было почитать книгу, валяясь в кровати. Наколоть дров на неделю вперед. Натаскать воды из проруби. Навестить маму.

Даже снегопад сегодня отступил. Не придется расчищать тропинку к дому, и из теплиц никого не пришлют за ней, чтобы легонькая Влада залезла на остекленную крышу и не позволила снегу обрушиться внутрь и погребсти под собой урожай, как было пару лет назад. В окно заглянули блеклые лучи солнца, редкие гости в Инверно.

Влада не сдержалась и, накинув платок прямо на влажные волосы, выскочила на крыльцо. Возможно, это аукнется ей кашлем или даже лихорадкой. Но сейчас она подставляла веснушчатое лицо солнцу и чувствовала тепло. Впервые за долгое время она улыбнулась искренне: не натужно и вопреки, а потому что на миг стало хорошо и спокойно. Кто знает, может, она сможет жить дальше. Смирится и даже простит. Когда-нибудь.

На материке Инверно царила зима с тех пор, как Влада себя помнила. И даже с тех пор, как себя помнила ее недавно почившая прабабка. Словом, в Инверно зима была всегда. В народе блуждали легенды, что некогда мир, где сезоны года сменяли друг друга, а небо то окрашивалось яркой лазурью, то пряталось за пеленой косматых туч, раскололся надвое. Никто не знал причину и никто не верил в детскую сказку, но все знали одно. Южную границу материка накрывает Завеса. Край света, баррикада мира – как только ее ни называли.

И за этой завесой скрывается совсем другой мир. Мир, где царит вечное лето. Где не нужно каждое утро топить печь, не нужно выхаживать чахлые растения в теплицах, не нужно чистить дороги и постоянно, безостановочно мерзнуть. Этот мир называли Эстатэ, но никто точно не знал, существует ли он. Те, кто считали себя учеными, со всего Инверно столетиями спорили и пытались подобраться к Завесе в надежде что-то разузнать. Но отправившись к Завесе, домой они не возвращались. Поговорили, что она забирала их. Другие утверждали, что люди просто уходили на ту сторону. Иногда ходили слухи, что еще немного, и тайна края мира будет разгадана. Но каждый раз что-то мешало. То ли недостаток знаний и технологий, то ли суеверия.