Мысленно даю себе пощечину: как можно волноваться из-за родственницы, которую никогда не видела и даже не знала о ее существовании?! Делаю глубокий вдох, затем выдох. Успокойся, Белла, подумай о бабушке. Что будет с ней, если ты останешься здесь и продолжишь не выходить на связь? Рано или поздно ее сердце может не выдержать. Отогнав страшные картины, которые рисует воображение, и набравшись смелости, я решаю заговорить:

– Я говорила вам правду. – Сделав короткую паузу и тяжело сглотнув, я продолжаю, с опаской косясь на стоящего мужчину: – Клиффорд не мой отец. Не знаю, какие у вас с ним разногласия, но я к этому не причастна, – стараюсь говорить как можно увереннее, неосознанно прикладывая ладонь к груди.

Тишина. Адам по-прежнему стоит лицом к окну, не оборачиваясь на меня, словно я ничего не говорила.

– Я даже не общалась с ним после смерти родителей! – Мой голос звучит чуть громче. – Клянусь, я не та, которая вам нужна! Держа меня здесь, вы ничего не добьетесь от Клиффорда Росса, потому что я наверняка для него ничего не значу! – Мое сердце бьется в груди, как пойманная птица.

Адам молчит еще несколько минут, словно обдумывает сказанные мною слова, затем поворачивается и делает шаг в мою сторону, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Я замираю, не зная, чего ожидать от мужчины в следующую секунду.

Смелость и решительность мигом улетучиваются от его потемневшего взгляда, сменяясь дрожью, волной прокатывающейся по всему телу. Я невольно опускаю глаза, словно провинившийся ребенок, рассматривая носки туфель Адама. Легкость и спокойствие, царившие в комнате до этого момента, испаряются, мгновенно поселяя тревогу в моей душе.

– Посмотри на меня, Белла, – произносит Адам тоном, не терпящим возражения. С опаской подчиняюсь, прекрасно помня стальные тиски его жестких пальцев на моем лице. – Я знаю, что ты говорила правду. —Удивленно приоткрываю рот, уставившись на него во все глаза.

Не давая мне до конца осознать смысл сказанных слов, Адам молча разворачивается и стремительно направляется к двери.

– Подождите! – Бросаюсь следом, чуть не врезавшись в спину остановившегося мужчины, практически у самой двери. – Теперь вы меня отпустите?

– Нет! – резко отвечает он, даже не обернувшись. Одно слово. Три буквы, способные вмиг разрушить все надежды.

– Прошу вас! – надтреснутым голосом кричу в закрывающуюся дверь. – Моя бабушка! Она наверняка волнуется! – Ноги подкашиваются. —Дайте хотя бы ей позвонить…– добавляю шепотом, падая на колени перед уже закрытой дверью в пустоту.

Адам

Взяв досье на семью Росс, я погнал к единственному человеку, которому мог доверить это дело. Это мой отец. Правда, в глаз я никогда его не называл этим словом: не мог, а через себя переступать не хотел. Не родной, но единственный, что был в моей никчемной жизни.

Между нами не было особенной связи как у отца с сыном. Мы не ходили по выходным на бейсбол или футбол, не делали всех этих глупых стереотипных вещей, но именно он сделал меня мужчиной. Пытался сделать человеком, но в итоге не получилось. Однако я все же благодарен ему за старания.

Стив жил по соседству. Виделись мы редко, в основном в моменты, когда он заходил проведать нас, принося пончики, вкус которых я помню до сих пор. Они уходили с Уильямом в зал и что-то резво обсуждали, активно жестикулируя. Затем Стив уходил, злясь, а вот на что, я не понимал. В остальное время он был занят, работая детективом в департаменте полиции Чикаго.

После смерти Уильяма Стив забрал меня к себе. Вдовец и сирота так и прожили бок о бок семь лет, пока я не узнал правду. Понимал, что он скрывал ее ради моего блага, но юношеский максимализм и злость затмили разум. Я сбежал и больше не возвращался в его дом. Путь мой он никогда не одобрял и не сможет. потому что для этого придется переступить через себя. Сын – преступник. Да, хорош отец!