***

Тридцать первое декабря

– Вы ведь разобрались уже. Прекращай дрожать, как осиновый лист на ветру, – не унималась Ларина, пристально разглядывая свой наряд в отражении зеркала.

Выглядела она здорово. Наряд снегурочки не был чрезмерно вульгарным. Короткое голубое платье, вышитое серебряной нитью, высокие белые сапоги и две светлые косы. Катю можно было воспринять как очень милую, но очень сексуальную снегурочку. Уверена, когда она наденет свой белый полушубок и выйдет на улицу, мужики себе шеи посворачивают.

– Разобрались, – кивнула я, потянувшись за ватным диском, за что тут же получила по рукам. – Ай!

– Только тронь помаду! – прищурилась подруга, одним взглядом обещая все кары небесные. – Я этот марафет тебе целый час наводила.

– Слишком вульгарно, – поджала губы я.

Собственно, я тоже была в костюме снегурочки. Только сапоги не такие высокие. До колен всего, в то время как у Кати они на чулки больше похожи. И платье тёплое, прикрывающее все стратегически важные места. Не так сексуально, но другие я напрочь отказалась примерять. Коса, правда, была одна. И та не моя, а парик, который мне, к слову, очень даже шел.

А вот с макияжем Ларина постаралась на славу. Как она сказала, компенсировала излишнюю скромность. Мне теперь улыбаться страшно. Кажется, что красная помада останется на зубах.

– Ничего не вульгарно, – махнула рукой девушка. – Слушай, если для тебя вызывающ твой образ, то я в твоих глазах, выгляжу, как последняя ш?..

– Вовсе нет! – перебила я. – Когда я на тебя смотрю, мне все нравится. Но когда себя в таком наряде представляю, сразу мать вспоминается…

Ларина вздохнула, но промолчала, прекрасно понимая, что здесь работает сугубо ассоциативная логика, которая вообще никакого отношения к реальности не имеет.

Собравшись, мы вызвали такси и поехали по уже известному адресу, где нас точно ждали. И чем ближе мы подъезжали к знакомому дому, тем сильнее в груди и чуть ниже зарождалось странное чувство. Мне и хотелось попасть на праздник, но в то же время я испытывала острую необходимость отказать.

Противоречиво.

– Уварова, не паникуй. Просто отдохнём, пообщаемся с ребятами и…

Я взглянула на неё, вспомнила, как она просила поехать с ней и улыбнулась.

– Ты же с Денисом остаться хотела, – не спрашиваю, а утверждаю я.

Катя виновато взглянула исподлобья, но я всё равно видела радостные искорки, которые она не в состоянии скрыть.

Добравшись до нужного, адреса и поднявшись в квартиру, мы поприветствовали хозяев. Оказалось, все девушки были одеты снегурочками. Парни веселились, считая помощниц деда мороза и не видя ни одного последнего среди собравшихся. А я… я позорно сбежала на кухню, где хозяйничали Света с Аней. Девушки мой манёвр не распознали, но заметно удивились, что я не пошла со всеми поздороваться.

Хотя рано или поздно, придётся это сделать. Не буду же я всю новогоднюю ночь здесь просиживать.

– Альби-и-и-и-ин! – протянула Катя, влетая в кухню. – Ну ты чего тут?

А чего я? Ничего. Сижу себе спокойно, ладони потеют, сердце стучит где-то в горле, а взгляд… Взгляд мечется, ища причины ещё тут посидеть, но я понимала, что любые оправдания будут восприняты сознанием, как истинная ложь.

– Уварова, ну-ка ноги в руки и к остальным! – рявкнула подруга, заметив моё состояние.

Я послушно встала со стула и, игнорируя взгляд девчонок, направилась в зал, где сидели все гости. В дверях на меня наткнулся Иван, которого тут все Соколом кличут. Поднял руки в капитулирующем жесте и со смешком произнёс:

– Нет, я сегодня всяких снегурок видал, но, чтобы таких мрачных…