– Онил, присмотрись, серьёзно! – подмигиваю я. – С тех пор, как Лерой стал твоим бывшим, парни активизировались ни на шутку. 

– Ну точно, потому что не переживают больше на тему того, что он захочет переломать им кости.

– А толку? – разводит руками Меган. – Вон даже Гая, не последнего человека в городе, и то отшила. 

Онил хмурит свои шикарные брови. Всё не то, да всё не так, что называется. 

– Сохнет по своему Лерою до сих пор, вот и вся причина, – невозмутимо заявляет правдоруб Ванесса, рассматривая свой идеальный маникюр на предмет несуществующих недостатков. 

– Ничего я не сохну! – глухо произносит Роуз, задыхаясь от такой неслыханной наглости. Открывает рот. Закрывает. Снова открывает. Точно рыба, выброшенная на берег. 

— Мокнешь? – заходится глупым девичьим  хихиканьем Ванесса, за что и получает от Онил пачкой салфеток в лицо. 

– Устроили сегодня оба представление! – ступает на минное поле Меган. – Цепляете друг друга, как дети, ей богу!

– Он первый начал, – оправдывается Роуз, складывая ноги по-турецки. – Вам не кажется, что Лерой ведёт себя безобразно?

– Сама виновата, – всё же говорю правду я, и подруга тут же пускает в меня огненные стрелы. 

Дело в том, что я действительно так считаю. При всей своей любви к Онил, я на стороне Картера Лероя. И нет, я не оправдываю его поведение и да, мне больно видеть их полнейший разлад. Но я просто понимаю, что он сейчас чувствует.

– Чего ты хотела? Сама с ним рассталась, если забыла, – на всякий случай услужливо напоминаю ей я. – Или я не права? 

– Пожалуйста, не начинай, Дженнифер! – выходит из себя Онил. 

Насупилась, подбородок вздёрнула. Сейчас из кожи вон лезть будет дабы обложить себя глупыми оправданиями и попытаться убедить нас в том, что это не она разрушила отношения со своим парнем. 

– Да брось! Не надо опять прикрываться мамой, соревнованиями и чем-то ещё, – неожиданно для себя самой злюсь я. – Картер хотел взять тебя с собой в Лос-Анджелес, сам был готов остаться во Флориде ради тебя. Замуж звал, Онил, замуж!

Тааак. Кажется, опять перебор. Сама не пойму, что со мной такое сегодня. Яркие, сверкающие изумрудами глазища Роуз увлажняются, а нижняя губа выступает чуть вперёд. 

– Мама заболела, чемпионат был на носу, – едва слышно приводит в защиту свои слабые аргументы Роуз. 

– Господи боже! И где этот твой чемпионат? – вспыхиваю я.

Роуз горько усмехается и качает головой, чуть склоняя её влево. Девчонки и вовсе притихли. Не ожидали такой стычки между нами и, наверняка, не горят желанием вмешиваться.

– Извини, – бросаю виновато. Зачем я напоминаю ей про травму колена... – Просто мне жаль, что ты так и не научилась делать то, что хочется! 

– Это не так! – отчаянно спорит она, сдувая тяжёлый, упавший на лоб локон.

– Да ну? А я так не думаю! Мамы не стало три года назад, Роуз. Три года! – показываю на пальцах. – Из спорта ты ушла два года назад. Нехитрая математика, верно? Если любила, почему не вернула его? Может, пора вылезти из этого своего панциря? А не сидеть и ждать, что он снова будет за тебя бороться! Потому что всё! Пойми ты, не будет! 

Я выдаю всё это одним сплошным монологом. Не подбирая слова. Не пытаясь быть вежливой и сочувствующей. Не стараясь быть правильной и понимающей подругой. 

– Что на тебя нашло, Смит? – обалдевая от такого расклада, удивлённо спрашивает Ванесса.

– Да потому что достала! – взрываюсь я. – Этот парень всю дорогу ставил её во главу угла, а она ни черта не ценила.

Роуз, тяжело дыша, вскакивает на ноги. Глаза горят лихорадочным блеском. Губа дрожит.