— Не кипятитесь, Алексей, Гуляев за вас переживает.

— Да что вы все с этими переживаниями ко мне прицепились! — я подскочил как пчелой ужаленный и уже собирался выйти из кабинета, когда был припечатан к полу железным тоном начальницы:

— Сядьте.

Одно это слово отрезвило меня в буквальном смысле. Я медленно повернулся обратно и максимально аккуратно, без резких движений, сел.

— Лёша, — опустила глаза Ирина Николаевна, не переставая недовольно качать головой. — Поймите, дело не в ваших методах реанимации… — она замолчала, как будто долго не могла подобрать нужные слова.

— А в чем тогда? — усмирив злость, спросил её.

— В том… — она закусила нижнюю губу, размышляя. — В том, как, — она сделала акцент на этом слове, — вы это делали.

— Что вы имеете в виду? — не понял я.

Главврач долго не отвечала, словно пыталась сформулировать мысли.

— Ирина Николаевна, пожалуйста, говорите уже прямо! — не выдержал я. — Устал от этих намёков.

На меня накатила чудовищная апатия. Хотелось лечь прямо посреди её кабинета и просто закрыть глаза, чтобы все от меня отстали.

— Что ж, я ценю в вас эту черту. Вы никогда не юлите. И я отплачу вам тем же. Лёша, я думаю, вам пора в отпуск.

— Что…

Не успел ничего возразить, главврач перебила:

— Я очень ценю вас как первоклассного специалиста и не хочу потерять. Именно поэтому вы отправляетесь в оплачиваемый отпуск, который не брали уже больше трёх лет.

— Я не устал, — ответил сухо, получилось даже более враждебно, чем я планировал.

— Я не собираюсь с вами спорить, Алексей Николаевич. Я вам очень сочувствую, не представляю, каково было потерять жену и нерождённого ребёнка в одночасье, но личная трагедия не должна влиять на работу.

— Да я же ей жизнь спас! — не выдержал и снова подскочил. — Если бы действовал точно по протоколу, Белова была бы уже в морге!

— Отпуск с завтрашнего дня, — холодно сообщила начальница, даже не дрогнув от моей вспышки гнева. — И советую вам провести его с пользой и начать посещать психотерапевта.

— Ирина Николаевна, — сквозь зубы процедил я, возвышаясь над этой хрупкой женщиной и сжимая в пальцах спинку стула, на котором я только что сидел.

— Алексей Викторович, — с точно таким же тоном откликнулась она и медленно встала. — Зайдите в канцелярию и распишитесь в ведомости.

Я резко выдохнул и, развернувшись на пятках, стремительно покинул её кабинет, еле сдерживаясь, чтобы не наорать. Неужели она не понимает, что работа — это то, что держало меня на плаву в последний год? Без неё я уже давно спился бы и сдох где-то под забором. А сейчас она выкидывает меня, как какой-то использованный материал!

В голове шумело, а от ярости темнело в глазах. Поднялся в отделение хирургии, прямиком в комнату отдыха. Знал, что найду Гуляева там, если он не на операции. Он подхватился из кресла сразу, как увидел меня. Я даже не думал, даже не пытался анализировать, что делаю. Три широких шага к нему, замах, удар — Илья полетел на пол. Тонко закричала медсестра, это скорее походило на писк.

— Катя, тихо! — рыкнул на неё Гуляев. — Выйди и закрой дверь!

— Но, Илья Артемо…

— Выйди! — на этот раз крикнул я.

Девушка попятилась, и через две секунды мы были уже одни. Гуляев морщась ощупывал скулу, на которой стремительно наливался багровый кровоподтёк. Он сел прямо на полу и покачал головой:

— А ты сильный, бычара.

— Что ты ей сказал?! — подошёл к нему, сдерживаясь, чтобы не пнуть, пока он в таком уязвимом положении.

— Что волнуюсь за тебя, — не стал отнекиваться друг и делать вид, что не понимает, о ком я говорю. — Лёша, у тебя посттравматическое расстройство, тебе нужен отдых и лечение у специалиста.