Стевариус опять подался к Селите всем телом.

– Смотри, принцесса, все эти люди: и искушённые придворные шаркуны и наивные грубые забияки, все они подчиняются мне ― своему господину. Задумывалась ли ты, почему они вверяют свои природные права мне? Смотри на меня ― как я управляюсь с ними.

– Мы закроем перевал, констебль, ― произнёс король, вновь откинувшись на высокую спинку и подняв подбородок. ― И караваны купцов перестанут идти через твои земли в Элендорт и обратно.

– Да мой, король, ― отвечал Гафос.

– Что ты будешь делать, и с чего будешь выплачивать десятину своему сеньору?

Констебль не знал, что ответить и молчал.

– Смотри, смотри, принцесса, ― опять негромко сказал Стевариус Селите. Король наслаждался своей ролью повелителя и хотел с кем-то разделить свой триумф обладания властью над людьми. И для этого он выбрал юную принцессу с Холмов. Дочь врага.

– А ещё, рыцарь, я потребую от тебя напрячь все свои силы и предоставить на строительство мастеров, севров и провиант. Это ляжет тяжким бременем на твою вотчину.

– Да, мой король… – произнёс констебль сумрачно.

– Но это война. Война злого хаоса против мира и порядка. Все мы воины и служим жизнями для наших детей. Я видел твоих детей, констебль. Твоих дочерей и сына. Они будут процветать в мире оставшемся после нас. Не грусти же и возрадуйся, Гафос, ― у тебя мудрый и добрый король!

Теперь король обратился к графу Неффу:

– Я хочу, маркграф, чтобы ты принял обратно свою перчатку от Гафоса. ― Октат Нефф удивлённо посмотрел на короля. ― И вместе с этим освободил констебля от вассальных клятв. Он больше не будет выплачивать тебе оброк. Он становится марклордом новой марки Кхадунг и первым представителем большого дома Гафосов. Его дочери найдут себе мужей среди лучших рыцарей Эдессы, а сын станет моим воспитанником и пажом. Когда он вырастет и сделается рыцарем, он сможет украсить свой герб золотой короной. Я не буду требовать от марклорда Гафоса десятину, но я, его король, буду требовать от него и его потомков верной службы на воротах Кхадунг.

А теперь верни марклорд графу его реликвию и принеси присягу королю!

Тут же, под рёв восторженных горцев, состоялась церемония возведения бывшего констебля в новый статус. Лицо его было бледным и гордым, когда он становился на колени перед Стевариусом.

– А ведь это поза подчинения, ― не преминул прошептать король Селите. ― В других условиях люди воспринимают её, как оскорбление, которое можно снять только кровью. Но когда я церемонно кладу ему свой меч на плечо, этот славный витязь готов поступиться своими интересами и ставит меня выше себя и выше всех людей, которых он знает. А мне всего лишь приходиться расстаться со своей боевой крагой. Теперь она, вместо отданной графу Неффу, будет напоминать Гафосу, чей он верный раб.

Селита не хотела слушать короля: она с глубоким вниманием изучала двузубую вилку в своей руке, но принцесса не могла признать, что в его словах была правда. Ради старинных обрядов и красивых титулов люди были готовы на многое. Хотя раньше ей не казалось это странным.

– А граф Нефф, ― не удержалась и спросила леди Хеспенская. ― Он один остаётся в проигрыше. Он не затаит злобу?

– Ты умна, но ты ещё дитя. С него сняли заботу о перевале. Граф вздохнёт с облегчением. А если он будет так глуп, что не поймёт своей пользы, то сейчас в его вотчине в Жерновах Голода находятся несколько сотен моих лучших рыцарей. У графа помимо головы, которой легко лишиться, есть несколько старых рудников. Когда они перейдут в королевскую казну, это будет славной компенсацией за его необдуманный мятеж.