Развращенные гонщицы – сокровище города Мыслите.

- Время!

Рей вошёл в примерочную и оглядел девушку с ног до головы. Он ничего не сказал, и, пятая нога, Марлен была ему за это благодарна. Да и что бы мог сказать пожилой мужчина (даже по меркам ящерров), глядя на девушку, которую воспринимал не иначе как взбалмошного ребёнка. И тут, внезапно – он увидел в ней ослепительную красавицу.

Рей подумал, как жаль, что она всего лишь земная… С таким-то характером и внешностью она могла бы… Как много она бы могла, если б не была земной женщиной.

– Время, Марлен, – тренер прокашлялся.

Швея накинула на Марлен длинный плащ и отошла в сторону. Гонщица двинулась за Реем.

– Помни– никакой самодеятельности, никаких неожиданностей.

Они сели в ракатицу, которая должна была доставить их до Млечной Арены. Кабина взмыла вверх.

– Ты помнишь правила? По коридору идёшь молча, смотришь себе под ноги. Часто один только вид толпы сбивает с правильного, хм, настроя. Потом насмотришься, если придёшь к финишу. Ты поняла меня, Марлен?

– Поняла.

Ракатица присосалась к внешней стенке Арены и «пробила» выход. Рей вышел первым и помог выйти Марлен. Они шли по одному из пятнадцати коридоров и, (Марлен знала) остальные четырнадцать гонщиц сейчас делают то же самое. Они тоже выйдут из своих коридоров в нужное, рассчитанное до секунды время.

- Не забывай, информатики имеют право менять масштаб гонки, так что не надейся на…

Марлен его уже не слышала. Она вышла из коридора, автоматически сбросила с себя плащ. И тогда…

Яркий свет огорошил.Купол на некоторое время сделали прозрачным изнутри, и гонщицы смогли увидеть зрителей.

Их были тысячи, и они облепили купол Млечной Арены, подобно рою пчёл. И кричали так громко, что гул толпы, казалось, вот-вот собьет с ног. Гонщицам объяснили – это далеко не все зрители, лишь самые состоятельные, которые заплатили за право перед началом гонки увидеть девушек вживую, не только через очки-проекторы. Этих зрителей специально приблизили к гонщицам, на некоторое время «сузив» купол Арены. Остальные ждали во втором, третьем, четвёртом ряду.

И всё равно, людей было много!

Марлен осмотрелась. Гонщиц, с которыми ей придётся соревноваться, она не знала лично. Они были одеты в тактильные костюмы и перчатки. Такие разные образы: дерзкие, нежные, романтичные, воинственные. Казалось, в пятнадцати девушках воплотились вкусы любого ящерра. Хотя… так оно и было…

Комментатор заговорил на ящеррином. Марлен, как и было условлено, стояла на месте. Она боялась смотреть по сторонам, боялась стряхнуть с себя хрупкое ощущение готовности.

Прямо перед ней располагался выпуклый экран-проекция, который транслировал сьёмку с общего канала. Лица всех пятнадцати девушек по очереди всплывали на табло крупным планом. Когда дошла очередь до Марлен, лисичка себя не узнала – она показалась самой себе слишком холодной и равнодушной. Марлен попыталась повлиять на картинку, и несмело улыбнулась. Арена взревела. И тогда Марлен нарушила правило и посмотрела вверх.

Он был там, отделённый от остальных зрителей расстоянием всего лишь в несколько метров. Так близко – и так бесконечно далеко.

Марлен знала, Доган Рагарра наблюдает за гонщицами, ведь Млечная Арена – его детище, и он до сих пор не утратил к нему интерес.

Когда определят победительницу, эта женщина поднимется к нему, преклонит голову, и примет заслуженный дар.

- Млечные гонщицы, садитесь в машины! – сказал диктор на земном. Марлен двинулась к центру Арены, где каждую из девушек ждала своя машина. Для лисицы был выбран красный цвет авто, в тон костюму.