– Я служу в Особом отделе, – пояснил Смуров, – прикомандирован к флотилии для прохождения дальнейшей службы.

– А-а, вот оно что, – протянул Вересов. Что ж, подумал он, этого следовало ожидать. Не напрасно присутствие Смурова вызвало у него смутные подозрения. – Так ты, стало быть, особист?

– Он самый, – подтвердил Смуров. – Не всем же воевать? Кому-то надо следить за чистотой кадров. Кругом полно предателей и отщепенцев. В условиях войны они особенно опасны, сам понимаешь.

Он изобразил подобие улыбки, которая на его лице, не предназначенном, по общему впечатлению, для выражения добрых чувств, выглядела довольно скверно. Вересов почувствовал отвращение.

– Жаль, Смуров, очень жаль, – сказал он. – Я надеялся, что жизнь тебя чему-то научит. А ты все такой же…

Он с трудом удержался от бранного слова. Смуров скривился в мгновенной непонятной гримасе.

– Не забывайтесь, товарищ старший лейтенант, – произнес он задушевным тоном, – вы разговариваете со старшим по званию.

Вересов медленно вытянулся, картинно, высоко подняв локоть, взял под козырек и повернулся к нему спиной.

Двери кабинета командующего распахнулись, приглашая войти собравшихся.

Командующий ЛВФ, капитан 1-го ранга Чероков, выглядел не менее уставшим и осунувшимся, должно быть оттого, что в кабинете своем не засиживался, неизменно находился в гуще событий – на кораблях, на трассе или в Осиновце, куда поступали грузы, и который нещадно бомбили немцы.

– Товарищи офицеры, обстановка резко обострилась, – обратился он к присутствующим. – Гитлеровцы начали крупное наступление на Тихвин и Волхов, их цель – соединиться с финскими войсками и замкнуть Ленинград вторым кольцом блокады. Допустить этого нельзя. Все вы понимаете, что означает для нас потеря Волхова – последней железнодорожной станции, которая связывает Ленинград с Большой землей. Мы получили приказ срочно перебросить с западного берега озера на восточный 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии, а также 6-ю отдельную бригаду морской пехоты. В общей сложности необходимо доставить около 20 тысяч бойцов, более сотни танков, столько же орудий, автомашины, тракторы и более тысячи лошадей. Должны быть задействованы все корабли флотилии. Переброска войск будет осуществляться из Осиновца в Новую Ладогу. Операция сложная, но я не сомневаюсь, что вы с ней справитесь. Перевозками я буду руководить лично из Осиновца.

Подойдя к карте, командующий продолжал объяснять ситуацию, уточнять детали. Офицеры слушали молча и внимательно. Для них это было всего лишь очередное задание, не более сложное и не более опасное, чем предыдущие.

Днем иду по Троицкому мосту на Петроградскую сторону. Люблю ходить пешком в хорошую погоду, которая почему-то случается все реже. Должно быть, глобальное потепление тому виной; пишут, что даже в Африке зарядили дожди в сухой сезон, климат везде меняется, обидно, что не в сторону погожих дней. Сегодня, правда, переменная облачность, солнце прорывается сквозь облака, и сразу щедро льется золотым потоком на воду, Нева благодарно вспыхивает, горит, искрится. В вихре сверкающей водяной пыли по кругу носятся катера, устроили гонки как раз перед Петропавловской крепостью.

Иду и думаю, что вчера сваляла дурака: ну познакомилась с Евгением, а дальше что? Надо было составить более действенный план, чтобы продолжить знакомство. Теперь придется подстраивать еще одну встречу, что хлопотно и ненадежно: вдруг опять будет с подружкой, эта кобра с самого начала спутала все мои карты. До чего порой женщины портят чужую игру своими стандартными узкими представлениями. Презираю девиц, у которых смысл жизни сводится только к любви и сексу. Любовь, конечно, занимает в жизни важное место, но сколько в мире удивительного, завораживающего и тайного, до чего не терпится докопаться, постичь самую суть. Семья, муж, дети необходимы, но я никогда не погрязну в тягучем, как сладкая вата, розовом мирке семейного благополучия, мне нужен полет, свобода, фантазия! Да, я такая, и парня себе найду с соответствующими интересами, близкого мне по духу и темпераменту…