– Наиболее выгодные условия участия в жизни МОЕГО ребенка? – в её глазах вспыхнул гнев. – Вы все еще планируете забрать его! Ничего не изменилось!

– Я не прошу отдать ребенка прямо сейчас, – уточнил я. – Мы говорим о будущем. О том, что лучше для ребенка в долгосрочной перспективе. Наша семья может дать ему все – лучшее образование, связи, возможности. То, чего ты, при всем уважении, дать не сможешь.

– А любовь? – тихо спросила Майя. – Её вы тоже предоставите в "полном объеме"? Или это будет воспитание гувернантками и частными школами?

Ее вопрос застал меня врасплох. Любовь? Какая к чёрту разница! И что она вообще знает о воспитании детей в таких семьях, как наша?

– Ребенку нужно гораздо больше, чем просто… эмоции, – сказал я. – Стабильность, возможности, деньги, положение в обществе. Всё это имеет значение.

Майя встала с кровати, подошла ко мне почти вплотную, пыхтя от негодования. Несмотря на то, что эта пигалица мне едва достаёт до плеча, упрямства в ней было килограмм на сто.

– Тест подтвердил, что это ребенок Антона, – повторил я. – Я хочу, чтобы с ним все было хорошо. А для этого нужно, чтобы и с тобой все было хорошо. По крайней мере, пока ты его носишь.

– Вы – само великодушие, – иронично заметила Майя, подмечая намёк, прозвучавший в последней фразе. – И что произойдет после того, как я рожу? Вы снова начнете настаивать на том, чтобы забрать ребенка? Или тихо закатаете меня в бетон на окраине города?

– Это будет зависеть от многих факторов, – подарил ей хищную улыбку. – От того, как сложатся наши отношения за эти месяцы. От того, насколько ты будешь готова к материнству.

– Я буду хорошей матерью, – сказала она тихо, но твердо. – Явно лучше, чем вы дядей.

Возвёл глаза к трещащей под потолком лампочке. Вот наглая девочонка!

– Я не требую от вас сейчас таких решений, – холодно ответил, с трудом удерживая эмоции под контролем. Кажется, она нашла ключик, как выводить меня из себя. – Главное, чтобы беременность проходила в нормальных условиях. А после рождения ребенка мы вернемся к этому разговору.

– То есть вы всё-таки планируете забрать моего ребенка, – сузив зелёные глазища, смотрела на меня Майя.

Вдох. Выдох.

– Я планирую обеспечить лучшие условия для ребенка моего брата. Все остальные детали будут обсуждаться позже. Сейчас важно, чтобы вы переехали из этого общежития в нормальное жильё.

Майя крепко сжала конверт с ключами, словно это была её единственная защита. Я наблюдал за тем, как в ней происходит внутренняя борьба. И мне хотелось бы узнать, что она ставит на чашу весов.

Деньги и наше состояние или долг и чувства к моему погибшему брату.

– Хорошо. Я согласна на… на ваше великодушное предложение, произносит с издёвкой. – Но вопрос о том, с кем останется ребенок, для меня не стоит. Он будет со мной.

Я не стал спорить. Пусть сейчас думает, что победила. Время на нашей стороне.

– Я пришлю людей помочь с переездом, – сказал я, направляясь к двери. – И, Майя…

Она подняла на меня вопросительный взгляд.

– Подумай о будущем. Не только своем, но и ребенка. Что ты сможешь ему дать, кроме… любви? – последнее слово я произнес с легкой иронией.

С этими словами я вышел, не дожидаясь её реакции. Уже на улице, садясь в машину, я задумался, что же заставило меня сделать это предложение, вместо того чтобы продолжать давление. Тест на отцовство подтвердил, что она не лгала насчет Антона. Но главное – мать подкинула верную мысль. С этой дерзкой девчонкой прямое давление не сработает. Нужен был другой подход.

"Дайте ей почувствовать безопасность и благополучие," – сказала родительница. – "Пусть привыкнет к хорошей жизни. Тогда будет легче договориться. И, в конце концов, очаруй её".