Но ради нашего с Антоном ребенка, я должна стать сильной, даже если вся моя выдержка – напускная.
Не знаю, сколько времени я пролежала, погруженная в свои мысли, когда в дверь постучали. Я решила, что это вернулась Вика, и крикнула, не вставая:
– Открыто!
Дверь отворилась, и на пороге возник Ярослав Воронцов собственной персоной.
Ярослав
Я стоял в коридоре общежития, морщась от запаха дешевой еды и хлорки, и ждал, когда мне откроют. Майя крикнула "открыто". Я вошел, невольно оглядывая тесное помещение.
Комната оказалась крошечной. Две узкие кровати, письменный стол, шкаф, старый холодильник, несколько полок с книгами и учебниками. Чистая, с новыми уродливыми обоями, но убогая. И в этих условиях она собиралась растить ребёнка? О чём она вообще думает!
Майя лежала на кровати, и когда увидела меня, резко села, глаза расширились от изумления и возмущения.
– Что вы здесь делаете? – воскликнула девушка, поспешно вытирая следы слез. – Как вы вообще нашли меня?
– Найти кого-то в этом городе не так сложно, если знаешь, где искать, – я прошел в комнату, не дожидаясь приглашения. – Сбежать из больницы было неразумно. Доктор Савельев говорил, что вам нужен покой.
– Я не сбежала, а выписалась, – отрезала Майя. – И чувствую себя прекрасно. Что вам нужно? Пришли убедиться, что я не придумала беременность? Анализы ведь уже подтвердили, что ребенок от Антона, не так ли? Или вам нужны еще какие-то доказательства?
Её голос дрожал от сдерживаемой ярости, и я заметил, как она положила руку на плоский живот защитным жестом. Это почему-то тронуло меня, хотя я быстро подавил это чувство.
– Да, тест подтвердил, что это ребенок Антона, – признал я. – И я пришел, чтобы предложить решение проблемы.
– Здесь нет никакой проблемы, – огрызнулась Майя. – У меня все под контролем.
Я окинул взглядом её жилище.
– Под контролем? – не скрыл скептицизма в своём голосе. – Доктор сообщил, что у тебя анемия и истощение. В этой конуре, где ванная и туалет в конце коридора? Где ты собираешься поставить детскую кроватку? На письменный стол или подоконник?
На её бледных щеках от гнева выступили красные пятна. Неожиданно поймал себя на мысли, что мне интересно изучать проявлении её эмоций. Таких живых и выразительных.
– Я справлюсь. Не ваша забота.
– Это ребенок моего брата, – выдохнул, на мгновение прикрыв веки. – Значит, моя забота тоже. Именно поэтому я пришел с предложением.
Я достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул ей.
– Здесь ключи от квартиры в центре города. Она принадлежит мне, но сейчас не используется. Три комнаты, вся необходимая мебель и техника. Ты можешь жить там до родов и некоторое время после. Тебе будет выделено ежемесячное содержание на питание, одежду и медицинское обслуживание. Я выберу доктора, который будет наблюдать тебя до самых родов.
Майя уставилась на конверт, словно это была ядовитая змея.
– А взамен?
– Взамен… – я сделал паузу, тщательно подбирая слова. – Мы обсудим дальнейшую судьбу ребенка после его рождения. До тех пор ты поживешь в этой квартире, под наблюдением врачей. Это в интересах ребенка.
Майя прищурилась, мгновенно уловив недосказанность в моих словах.
– Что значит "обсудим дальнейшую судьбу"? – спросила она напряженно. – Мы уже все обсудили. Ребенок остается со мной.
– Майя, – я постарался, чтобы мой голос звучал рассудительно, – давай мыслить здраво. Сейчас главное – твое здоровье и здоровье ребенка. Время до родов ты проведешь в комфортных условиях, с лучшим медицинским обслуживанием. А потом… потом мы примем решение исходя из ситуации. И если ты проявишь разумность, то, конечно, получишь наиболее выгодные условия участия в жизни ребенка.