– Да вы издеваетесь!

Ее в очередной раз заперли на парковке. Но нынче дело не ограничилось наглым курьером или курицей, которая паркуется в чужой бампер. Путь ей преграждала ярко-красная ламборгини со знакомой до боли царапиной.

Около приметной машины стоял человек. Сложно описать. Будто кто-то неведомый взял все, что Стейш ненавидела в мужчинах, и передал в руки опытного скульптора. Тот поработал на славу и слепил из этого прекрасный образец, раздражающий одним своим видом. Высокий. Красивый. Холеный. Спортивный. Явно богатый. И даже самодовольная ухмылка на лице присутствует.

– Не сегодня, мужик. Не сегодня, – выдохнула Стейш и под пристальным зеленым взглядом рванула в сторону ближайшей станции метро.

Под начинающимся дождем она бежала от настоящего в прошлое. Ведь в метро Анастасия Эндшпиль тоже не ездила долгие десять лет.

Но вопреки всему, когда она подбегала к грязным стеклянным дверям, в голове крутились мысли совсем не о юной Настеньке и красивом Петеньке. Она раз за разом пыталась вспомнить, где раньше встречала этого мужика на ламборгини. Почему он кажется ей странно знакомым?

Тяжелые двери вестибюля метро. Мутные расцарапанные стекла и обшарпанные железные ручки. Стейш могла бы замереть на границе и прочувствовать момент, прежде чем рухнуть в бездну. Но…

– Эй, чего встала?!

Ее внесло в помещение женщиной-танком с двумя огромными сумками в клеточку, их еще называли челночными.

– Вот молодежь! Некуда спешить, так на дороге и встанут, ни пройти ни проехать приличной женщине!

Стейш на секунду растерялась: то ли ругаться, то ли радоваться, что ее причислили к молодежи. В итоге просто шагнула в сторону и сделала то, от чего у грозной тетки вытянулось лицо – рассмеялась. Громко, в голос.

– Малахольная какая-то! Наркоманка! – фыркнула та и ушла проталкивать через турникет стайку кей-поперов. Уже сквозь шум Стейш услышала: – А вы чего тут встали? Еще и бошки свои выкрасили. Ходите как обезьяны патлатые!

И всё бы ничего, но рядом было еще шесть свободных турникетов.

Стейш, хохоча, медленно сползла вниз по стене и просмеивалась, уже сидя на корточках. Она думала, что самый идиотский день в ее жизни был, когда толпа горцев ворвалась в квартиру и попыталась забрать ее в жены. Но сегодня вывело идиотизм на новый уровень. Шведов, Антипов, этот на красной ламборгини, сумасшедшая тетка с сумками. Что дальше? У нее не хватило фантазии придумать нечто более глупое. Как такое вообще возможно? Судьба, которая тасует ее карты, сегодня решила вместо покера сыграть в дурака.

Через несколько минут Стейш все же смогла взять себя в руки, встала, ладонью стерла выступившие на глазах слезы и встретилась с обалдевшим взглядом охранника.

Ответила коротким кивком: мол, всё нормально, минутка шизофрении в общественном месте – не более того. Тот, кажется, поверил.

Она не была в метро долгие десять лет. За это время вестибюль станции перекрасили в какой-то грязно-зеленый, поставили автоматы для пополнения проездных билетов и несколько банкоматов. А так ничего не изменилось. Всё так же спешит к эскалаторам разношерстная толпа, так же охранники отлавливают парней с рюкзаками и отправляют на досмотр, всё так же. Словно ей сейчас восемнадцать и никакой Стейш не существует. Есть Настя.

И на ней впервые за много месяцев надето платье. Она помнила его от подола до воротника-стойки и рукавов три четверти. Белое с мелкими голубыми цветочками и широким атласным поясом в тон. Волосы в тот день были при помощи мамы завиты в крупные кудри, а солнце светило так ярко, что день казался праздничным. А всё потому, что она была юна, глупа и по уши влюблена…