И внезапно Мариэта рассердилась уже на графа – он специально ведет себя с ней так, что она теряется. Эти прикосновения, голый торс, проникновенный голос… Она не поддастся! Ни за что! А на «покупку» станет смотреть, только как на брата. Три месяца, много – четыре – и она его больше никогда не увидит.

    Утром Мари принялась за обычные домашние дела, решив, раз здоровью «брата» ничего больше не угрожает, то нечего водить вокруг него хороводы. Не маленький, сам штаны наденет и позавтракает.

Оставив на столе хлеб, сыр, вареные яйца и пару помидоров, Мариэта накрыла всё чистым полотенцем, повязала передник и отправилась на свой огородик.

Поразительно – всего два дня не заходила, а сорняки уже повылазили!

Удалять молоденькие ростки было жалко до невозможности, но если так оставить, от её грядок через неделю ничего не останется.

Чуть не плача, зельеварка, полола, потом рыхлила.

Пора поливать, земля существенно подсохла, но лучше сделать это на закате. Незаметно увлекшись, женщина стала напевать вполголоса, как с ней всегда было, стоило ей погрузиться в любимое дело.

И всё у неё хорошо! Есть дом, есть земля, будет большой огород и целый сад лекарственных растений. Она снизит цену за зелья, люди будут их брать охотнее, и она сможет внести в свою жизнь некоторые приятные улучшения.  А потом, наверное, подумает о племяннике Прония. Или присмотрится к другим свободным мужчинам, может быть, даже с детьми. Года через три или четыре.

Конечно, она и сейчас уже  вышла из возраста, когда девушек берут в жёны, а через три года будет считаться не просто старой, а престарелой для брака, но унывать и не собирается. Если Единый пожелает, она выйдет замуж и в тридцать, а нет, значит, такая у неё судьба.

Всё-таки, самые последние посадки надо полить уже сейчас, иначе до вечера растения могут не дотянуть.

Женщина подошла к двум бочки, в которых нагревалась вода для полива, и, перегнувшись через край ёмкости, начерпала ковшом в два ведра.

Земля благодарно принимала влагу, жадно впитывая её за считанные секунды, и Мари отправилась за новой порцией, потом ещё и ещё. Спина уже ныла, но не политыми оставались последняя грядка и драгоценный кустик вириссы.

Неожиданно, оттягивающая руки тяжесть взмыла вверх. Женщина обернулась и впечаталась носом прямо в грудь Михэ.

- Ох! Напугал.

- И давно ты так таскаешь? – поинтересовался мужчина, удерживая разбухшие деревянные ведра. – Куда нести, показывай.

- Оборота полтора, - ответила Мариэта, - вчера не выходила, пересыхает всё. Пришлось поливать. Вот сюда ставь, дальше я сама. Спасибо, но тебе ещё рано поднимать тяжёлое.

- А тебе, видно, как раз пора? – ехидно заметил граф. – Черте что, почему не провести воду канавками?

- Кто мне их выкопает? – удивилась Мари, - я же говорила, что не хватает времени и сил на обустройство участка. Потом, канавки – арыки – вещь хорошая, но их надо обкладывать обожженной глиной, иначе большая часть воды будет теряться.  А это – расходы на глину и работника, который налепит пластины, обожжет их, а потом выложит стенки и дно канав. Ещё дрова и уголь надо для обжига, и саму глину привезти.

- А тебе не всё равно, что часть воды впитается через стенки?

- Конечно, не всё равно,  вода и так дорогая.

- Ты платишь за воду? – потрясенно уставился маг. – Но, почему? Вода же ничья, она для всех!

- Это в Империи она – для всех, а здесь вода – драгоценность, и принадлежит калифу. Вон, видишь, - женщина показала на улицу, - большой резервуар? В него накачивает воду из глубокого отверстия специальный насос. Отверстия бурили маги калифа, насос тоже принадлежит ему, поэтому,  все платят деньги за воду.  Таскать ведрами обходится дешевле, чем провести незащищенный арык.