С памятной ночи в клубе прошло уже больше двух недель.

— Я же не в твоем вкусе?

Я тогда не удержалась почему-то от напоминания между поцелуями. И думать о том, было ли оно сказано язвительным тоном или все-таки игривым… Я прикрыла глаза. Ничего-ничего, Мила. Это просто алкоголь. С кем не бывает?

«С приличными девочками!» — произнес кто-то в голове голосом мой учительницы из средней школы. Перед глазами снова как наяву всплыли его лицо — шальной взгляд, горячее дыхание и легкие касания кончиков пальцев по щеке, шее…

— У меня здоровое либидо, — уголки его губ дернулись в улыбке, — Если речь не идет о чем-то серьезном, любая симпатичная женщина в моем вкусе…

Вот где-то на этом моменте я протрезвела. Он сказал это явно без всякой задней мысли или желания задеть. Но я почему-то все равно себя задетой почувствовала, хотя совершенно точно не рассматривала этого мужчину в качестве «чего-то серьезного». Разум проснулся настолько, что я даже выждала еще полтора поцелуя, чтобы он не надумал себе чего лишнего, и только потом отстранилась, сообщив, что мне надо возвращаться на день рождения лучшей подруги. Бакурин выглядел слегка недовольным, но отошел без вопросов и даже ничего противного не ляпнул на прощание.

К сожалению, на прощание я наткнулась на противный взгляд Никиты, того самого работника клуба, который не стесняясь сканировал мой встрепанный вид и распухшие губы. Удержать себя от легкой насмешки во взгляде он не смог — и жалобу администратору я на него все-таки написала. Прости, Никита, но не только ты тут обделен любовью к ближнему своему!

В благодарность за частичное удовлетворение своего здорового либидо, утром на вполне милое сообщение расщедрился Бакурин:

«С добрым утром, дорогая невеста! Хотел еще раз извиниться за свое поведение ранее. Я действительно не хочу жить три года как на пороховой бочке в собственном доме, поэтому собирался договориться полюбовно об условиях с обеих сторон на эти годы. Но мое раздражение на ситуацию вылилось не по адресу. Друзьями нам не быть, но мы могли бы стать не слишком заметными в жизни друг друга партнерами. Тебя я тоже прощаю, хоть ты и не извинялась. В честь объявленного перемирия! У нас же перемирие?»

Я коротко ответила, что да — перемирие. Хотя я ему и войну, кажется, не объявляла, ну да ладно! В конце концов, я хочу того же, так зачем выделываться?

То ли мои аргументы в споре на него подействовали, то ли целуюсь я хорошо — но Бакурин оттаял!

— Как бы то ни было, хорошо поработала рто… — я мотнула головой.

Нет-нет, Мила! Ты выше двусмысленных шуток! Тем более, таких неизящных. Хватит и того, что я целовалась в «злачном местечке», одетая в «непонятно что» с… ну, пусть будет непонятно кем! Да, официально он уже мой жених. Но по факту — всего лишь не самый приятный знакомый. И это должно быть первый и последний раз. Целоваться по пьяни и от одиночества… неужели я настолько жалкая?

Приходилось признать, что, видимо, да. Моя воля ослабла! Думать о том, что ближайшие годы никаких серьезных отношений у меня, видимо, уже тоже не будет, не хотелось. Потому что от таких мыслей воля вовсе не становилась крепче.

— Медитировать, что ли, начать? — я почесала задумчиво подбородок.

Помолвку родители уже и объявили, и даже отпраздновали. Мы с Егором отговорились тем, что хотим отпраздновать вдвоем и провели это время действительно замечательно. Занимаясь каждый своими делами на разных концах города. Отличное свидание получилось! На такие я с ним хоть каждый день ходить готова.

Отец отправил мне на изучение брачный контракт. Сам он его уже изучил с юристами, но я хотела и сама почитать, что там собираюсь подписывать. Номер юриста он мне тоже скинул на случай, если возникнут вопросы. И я собиралась обстоятельно с этим господином пообщаться в ближайшие же дни.