«Я жду».

Самаэль шел по пустому гулкому коридору. Эхо шагов разносилось вокруг. Гея, как и сильнейшие представители его народа — лэнги, могла с легкость менять пространство вокруг себя. Сегодня дворец был золотым: пол, стены, потолок, даже высокие ровные колонны отливали этим металлом. Танатос скривился: слишком рябило в глазах от всего этого. Он давно не видел правительницу, но что такое минуты, часы и годы и для вечных существ?

Это не значит, что они бессмертны. Убить можно любого. Теоретически — и повелительницу тоже. Самаэль мотнул головой. Даже думать о таком опасно, тем более — здесь. Он подходил к высоким кованым воротам в тронный зал. По бокам от входа стояли два золотых гиганта с голыми торсами, при его приближении они скрестили золотые копья перед его носом, преграждая путь.

— Назови свое имя! — раздалось синхронно с обеих сторон.

— Танатос Самаэль, — улыбнулся тот.

Он прекрасно знал, что эти стражи — не самостоятельные существа. Это часть силы Геи, энергия, которая может принимать любые формы. Она прекрасно видела их глазами, что это он. Но Гея верна себе — все должно быть официально и красиво. Эстетика — для нее все.

Гиганты отступили, двери сами раскрылись, приглашая его внутрь. Самаэль ступил на алую ковровую дорожку, ноги утопали в мягком ворсе. Ковер вел прямиком к огромному золотому трону, на котором в пурпурном платье, облегающем фигуру, вальяжно восседала Гея.

Как всегда, у него захватило дух от ее красоты. Густые, шелковые черные с красноватым отливом волосы она уложила в замысловатую высокую прическу. Но он знал, что распущенные они ниже упругих круглых ягодиц. Тонкая талия, высокая пышная грудь, от одного взгляда на которую могла закружиться голова. Тем более в платье с таким глубоким V-образным вырезом, который доходил почти до живота. Самаэль приближался к ней, не таясь рассматривая безупречное лицо с алебастровой кожей. Она смотрела на него абсолютно черными глазами, в которых сейчас не осталось даже намека на белки, и улыбалась уголками губ. И все же, как прекрасно она ни выглядела внешне, внутри это жестокая, самовлюбленная и безумно коварная демоница.

Наконец он преодолел необходимое расстояние, опустился перед ней на одно колено и протянул левое запястье, все еще не сводя с нее взгляда.

— Приветствую тебя, моя повелительница.

Это древний обычай — предлагать правительнице кровь на столь официальных визитах, а значит — и силу. Она была вправе отказаться. Тира всегда отказывалась. Да и Гея чаще — тоже, но не сейчас. Правительница улыбнулась шире. Взяла большой золотой кубок, который стоял здесь же, на подлокотнике трона. Поднесла его к руке мужчины и надавила краем чаши на кожу. Окаемка оказалась настолько остра, что плоть тут же разошлась в глубоком порезе. Демон даже не моргнул, ни один мускул на лице не пошевелился. Гея одобрительно кивнула, наполняя кубок. Для ритуала приветствия хватило бы и глотка, но она не останавливалась: тонкая непрерывная струйка вишневой жидкости все текла и текла. Танатос мог в любой момент заживить рану, но в лучшем случае Гея расценила бы это как пренебрежение ею, а в худшем — как неповиновение. За последнее легко лишиться головы. И вовсе не в фигуральном смысле. После того, как загадочным образом исчезла бывшая правительница, многие демоны, несогласные с методами Геи, поплатились жизнями.

Поэтому он стоял на одном колене с протянутой рукой и смотрел, как ее улыбка становится все шире. Гея наказывала его. Возможно, это месть за то, что он давно не посещал ее. Но ведь она в любой момент могла призвать его сама, как сделала это сейчас.