— Да ты ещё и буйная! — закричала Клавдия Ивановна. — Я на тебя заявление напишу!

Санёк подскочил к Юльке, которая, брыкаясь, запутывалась в покрывале ещё сильнее. Я, отдышавшись, плюхнулась на её разорённую кровать и осмотрела масштаб бедствия: перевёрнутый стул, рыдающая Юля, кричащая комендантша, а посередине всего этого бедлама моя отодвинутая кровать и коробки с алкоголем.

Видимо, именно эти коробки и стали последней каплей!

Я сдула прядь волос, упавшую на лоб, и решительно поднялась.

— Значит так! — я развернулась к Клавдии Ивановне, игнорируя скулящую на полу, растрёпанную Юльку и её воздыхателя. — Готовьте документы на моё выселение сегодняшним днём. Чтобы были все подписи о том, что я всё сдала в целости и сохранности, никому ничего не должна. Только когда у меня на руках будет такая бумага, я съеду отсюда. Ясно?!

Комендантша, фыркнув себе под нос «Сразу бы так, а то цирк устроила», выплыла из комнаты, шикнула на любопытных в коридоре. Я же достала дорожную сумку, которую не успела далеко засунуть, и принялась сваливать вещи из шкафа. Благо, что их было не особо много. Учебники и тетрадки собрала в рюкзак. В пакет скинула косметику из тумбочки, стянула с кровати постельное белье. Посуду я так и не успела разобрать, поэтому коробка с торчащей ручкой от сковородки стояла под моим столом. Я просто вытащила её ближе к двери.

Поразмыслив, решила, что алкоголь оставлять не буду. Раз уж приписали мне, так прихвачу. Что я с ним буду делать, с ходу не придумала, но схватила скотч и обмотала коробки, даже ручки намотала, чтобы удобнее было нести.

Юлька по-прежнему обливалась слезами на груди у Санька, всхлипывала жалобно и, на мой взгляд, переигрывала. Но так я и не главный зритель этой драмы — Саньку зашло.

Управившись за каких-то полчаса, я выглянула в коридор и схватила какого-то мимо пробегающего паренька.

— Пузырь водки хочешь на халяву? — спросила в лоб. Ведь оно как со студентами: чем больше запрещаешь, тем активнее они ищут пути раздобыть запрещённое.

Парень заинтересованно окинул меня взглядом и хмыкнул.

— Помоги стащить коробки и в такси погрузить. Заплачу бутылкой.

— Две, — нагло заявила моя тягловая сила.

— Две.

Что, мне жалко, что ли? Только коробку придётся вскрывать, но это мелочи.

Пока парень перетаскивал мои вещи, я внимательно прочитала и подписала бумаги, подсунутые мне Кракеном, забрала один экземпляр себе. Расплатившись с рабсилой, обняла горшок с кактусом и назвала таксисту адрес. И только тогда задумалась, что же я натворила.

Ярослав

Когда в пол-одиннадцатого ночи на видеодомофоне отразилось лицо Рыжей, а за ее спиной маячил мужик с коробками в руках, я крайне удивился, но дверь открыл. Пока ехал лифт, всё гадал, что такого могло произойти, что Маша приехала ко мне ночью? И что за мужик её сопровождает?!

— От тебя одни неприятности! — заявила девушка, как только с мелодичным звоном разъехались двери лифта.

Она шагнула в холл, скидывая с плеча на пол спортивную сумку. Одной рукой прижимала к себе горшок с колючим кактусом, второй откинула волосы назад.

А я что? Стою, молчу, жду деталей и обоснования.

— Сначала меня из-за тебя выгнали с пары! Потом из-за тебя я лишилась машины! Теперь из-за тебя меня выселили из общаги! — Маша подскочила ко мне ближе и тыкнула пальцем в грудь. Хорошо, что не кактусом. Наверное, проверяла: сдуюсь я или нет. Не сдулся, остался стоять.

За её спиной топтался мужик с коробками. Маша быстро развернулась, махнув волосами мне по лицу. Неприятное ощущение, я поморщился. Но пахло от неё вкусно: терпко и волнующе.