Догадываюсь с кем.

И почему-то догадки эти меня злили.

А тот факт, что несравненная Белла Эдуардовна решила втихую замять такое некрасивое дело и спустить с рук девчонкам их злой розыгрыш, просто бесил. Что-то я даже не заметил, в какой момент стал откалываться от общего веселья и коллектива в целом. Но изоляция на полгода пошла мне на пользу, как сказал бы отец. И вообще никуда мне не впёрлась, как считаю я сам.

Грести против течения, доказывая свою правоту, очень утомительное занятие. Куда проще вести за собой массу с ограниченными умственными способностями. Но вот беда: официально меня с поста лидера ещё не сместили, то ли боятся, то ли выжидают чего-то. Но прислушиваться ко мне сейчас точно не все станут. Поднять бунт в защиту Рыжей не получится.

Сидя на своей законной последней парте, гонял невесёлые мысли. За девчонку хотелось вписаться. То и дело вспоминались её глазищи растерянные и плечи, содрогающиеся от рыданий. С другой стороны, мне нужны деньги в ближайшие дни, а просить у отце не стану. То есть выкручиваться надо самому.

После уроков, так и не дождавшись хоть какой-то реакции на вчерашнее происшествие, пошёл искать правду сам. В кабинете Белки.

— Ярослав, тебя сегодня вроде не вызывали, — молодая секретарь, оторвавшись от экрана монитора, посмотрела в мою сторону со смесью страха и обожания во взгляде.

Эта девушка была не то шестая, не то седьмая на этой должности за всё время моего обучения. Никто не выдерживал характер Беллы Эдуардовны дольше двух лет.

— Не вызывали, — кивнул уверенно и, нацепив улыбочку понаглее, толкнул дверь в директорский кабинет. — Я сам вызвался. Соскучился, — бросил секретарю и вошёл.

Белла Эдуардовна сидела за столом. При моём появлении оторвала взгляд от бумаг и вопросительно вскинула бровь.

В кабинете директора я бывал так часто, что не стал дожидаться приглашения или другой реакции от Белки. Подошёл и сел за стол напротив директрисы.

— Я пришёл поинтересоваться насчёт вчерашнего инцидента с Рыж… Машей. Может, помощь нужна, найти виновных? Так мои ребята это мигом! — я внимательно всматривался в лицо женщины. Ни один мускул не дёрнулся на её лице. Такой выдержке можно только позавидовать. Но мой отец из категории биороботов, у меня иммунитет на презрительный взгляд и бесстрастным маску.

— Этот вопрос касается напрямую Марию и тех, кто над ней вчера подшутил. И если это был не ты, Ярослав, то к тебе это не имеет никакого отношения.

— Подшутил? Злая шутка вышла и опасная для жизни и здоровья. Вы не находите?

— Я помню, как недавно ты, Ярослав, довольно зло и неуважительно высказывался про учительницу иностранного языка. Твои шутки, как ты это называл, довели женщину до нервного срыва и увольнения. Что изменилось сейчас?

Я промолчал, буравя директрису взглядом. Вот когда репутация говорит не в мою пользу. Англичанку я не особо-то и доводил до нервного срыва. Она даже сама виновата. Клюнула на симпатичную мордашку учителя географии и завела с ним романтические отношения в стенах школы. Я же просто открыл глаза школьному коллективу на её неподобающее и непедагогичное поведение посредством заснятого на камеру мобильного рандеву. Вышло немного громогласно и некрасиво, но суть-то от этого не меняется: в кабинетах нечего столы на крепость проверять. Для этого есть другие места.

— То есть вы решили слить эту ситуацию? — не давая себя запутать или запугать, спросил в лоб.

— Нет. Я уже решила ситуацию с самой Марией, её матерью и виновниками. Конфликт исчерпан и закрыт. Ещё какие-то вопросы, Ярослав? — намёк «Вали отсюда» я усвоил ещё от отца, поэтому молча встал и вышел из кабинета, не прощаясь.