— Ну хоть до смерти не собирались доводить, — произнёс Саша, ни к кому не обращаясь. — Вы посидите пока, мы уже вызвали администрацию школы.

Девушка заторможенно кивнула.

— Может, ей врача? — подал голос охранник.

— Зови, — кивнул Игнат.

Последующие сорок минут я просидел на скамейке, повторяя свой рассказ вначале Полкану, потом Белке. Маша рассказала свою историю несметное количество раз.

Она не плакала, не истерила, чем заслужила моё уважение.

Через час нас отпустили, пообещав во всём разобраться и наказать виновных. С Маши взяли обещание, что она не станет подавать заявление в полицию, и выдали таблетку успокоительного.

— Не стоит выносить сор из избы. Правда, Машенька? – Белла Эдуардовна не раз и не два разруливала конфликты, подобные этому. Знала, какие подобрать слова и как правильно повернуть ситуацию.

Маша не спорила, молча кивала и со всем соглашалась.

— Я сейчас прикажу водителю отвезти тебя домой. И завтра можешь отдохнуть. Я договорюсь с учителями, – Белка уверенным тоном, дозируя утешительные нотки в голосе, вывела девушку во вторую половину раздевалки, прихватив её сменные вещи.

— Не надо водителя. Мы отвезём, — бросил я, когда Белка и Маша, переодетая в сухую форму, вышли к нам.

Игнат кивнул, Саша встал рядом с девушкой.

Белла Эдуардовна прищурилась, окатила меня внимательным взглядом и кивнула.

— Хорошо, Ярослав. Я на тебя рассчитываю. И сделаю вид, что не заметила разбитой губы.

— А я на вас! – не остался в долгу. — Никому же это не сойдёт с рук?

— Я за этим прослежу! – уверила меня директриса.

***

Маша совершенно безропотно дала себя усадить в машину. Пристегнулась на автомате и замерла, глядя в окно. На заднем сидении рядом со мной сидела тихо, даже не сказала, куда ехать.

— Адрес у секретаря узнай, — попросил Игната.

— Уже. Белла Эдуардовна скинула.

— Суетится, — хмыкнул, а про себя подумал, что девчачьи шутки сыграли мне на руку. Теперь я спаситель в глазах Рыжей, препятствий для сближения нет. Победа у меня в кармане. Разве что Самурай под ногами может путаться, но с ним я позже разберусь.

Развалился вольготнее на сидении и случайно задел девушку рукой по бедру. Маша медленно оторвала взгляд от окна и как-то заторможенно посмотрела мне в глаза. Вот это её накрыло. Даже жалко стало… и где-то внутри колыхнулось неприятное чувство нежности и стремление защитить, что ли.

— Ты как? – давя в себе все ненужные и неуместные эмоции, спросил Рыжую. — Испугалась? Уже всё позади. Белка обещала всё разрулить, не переживай!

Маша неопределённо повела плечами, всё так же молча рассматривая меня в упор. Волосы, подсушенные феном, вились вокруг лица крупными локонами, опадая на плечи растрёпанной волной. Поникшие плечи, стеклянный взгляд. Распаренная краснота после душевой сменилась бледностью лица, синюшностью губ. Казалось, что веснушки на её носу и те поблекли от всего случившегося.

— Дома кто есть? Кто-то посидит с тобой?

— Нет. Мама придёт с работы в семь, — всё так же бесстрастно ответила девушка, и мне стало некомфортно от её апатии.

Вытряхнуть бы её из этого безучастного спокойствия, заставить заорать, поплакать. А то учудит чего-нибудь с собой после пережитого-то стресса.

— Подружке позвони. Ну, я не знаю, бабушке, тёте. Пусть с тобой кто-нибудь побудет пока.

— Да, конечно, — Маша покивала, как заведённый болванчик, в ответ на мои слова и снова уставилась в окно. Звонить никому не стала, даже не сделала попыток отыскать телефон. Я усомнился в том, что она меня услышала и поняла.

А за окном же не было ничего интересного: типичный спальный район, многоквартирные дома, детские площадки, мусорные баки, бездомные собаки и кошки. Мы как раз въехали во двор. Узкая дорожка, где двум машинам не развернуться, поломанная скамейка возле подъезда, клумба под окнами с цветами, кустами и лебедями, вырезанными из старых покрышек. Тоска...